Почему современные корабли не бронируют. Почему электроника исключает броню. Что будет делать такой корабль

Большинство начинающих игроков Worlds of Warships наверняка думали о том куда выстрелить чтобы уничтожить корабль одним выстрелом. Чтобы понять данную тему необходимо знать как делается бронирование кораблей в World of Warships. Развитие флотилии представляет собой противостояние вооружения и брони, именно от этих составляющих отталкиваются при производстве новых боевых единиц. На некоторых боевых машинах вес брони составляет до 40-45 процентов от общей массы судна. При изготовлении брони также стараются учесть тот факт что корабль сильно перегружать нельзя. Чтобы не накрывать защитой весь корабль конструкторы решили защищать только самые значимые части, которые имеют ценность при выполнении основных функций корабля. Фактически любой корабль можно уничтожить одним выстрелом, при этом пробив броню машинного отделения или погреб.

Самым простым способом поразить плавающую машину можно считать выстрел в центральную часть над водой, так как машинное отделение находится там, или в артпогребе, который находится под башнями крупного калибра. Если рассматривать способ еще проще, то можно расстреливать судно, выводя из строя все вспомогательные орудия. Данный способ хоть и проще, но требует значительно больше времени на то чтобы уничтожить судно. Все важные части корабля хорошо забронированы, и уничтожить их сразу довольно проблематично . Всегда требуется соизмерять уровень своих пушек и уровень брони корабля соперника. Не надо забывать о том, что повреждения может получить и собственный корабль, поэтому необходимо защищать наиболее от повреждений. Если развернутся к противнику носом или кармой, то можно уменьшить площадь попадания, что послужит только плюсом.

Бронирование кораблей в World of Warships или что необходимо знать о броне

Влияние на разрушение брони

• Угол попадания снаряда сильно влияет на пробиваемость. При прямом угле или том который близко с этим значением, повреждаемость максимальная. При остром угле может быть рикошет.
• Расстояние с которого произошел выстрел тоже оказывает значительное влияние. Чем дальше сделан выстрел, тем повреждения меньше, и наоборот.
• Разрушение брони зависит и от типа снаряда. Они бывают бронебойные и осколочно-фугасные.

Игрокам следует помнить что бронирование корабля в World of Warships играет большую роль при ведении боя. Знание всех нюансов бронирования поможет избежать серьезных повреждений и самому наносить их.

USS BB-63 Missouri, сентябрь 1945 г., Токийский залив

Хотя предыдущая часть по линкорам была заключительной, есть еще одна тема, которую хотелось бы обсудить отдельно. Бронирование. В этой статье мы попробуем определить оптимальную систему бронирования для линкоров времен Второй мировой войны и условно «создать» идеальную схему бронирования для линкоров периода ВМВ.

Задача, надо сказать, совершенно нетривиальная. Подобрать бронирование «на все случаи жизни» практически невозможно, дело в том, что линкор как предельная артиллерийская система войны на море, решал множество задач и, соответственно, подвергался воздействию всего спектра средств поражения тех времен. Перед проектировщиками стояла совершенно неблагодарная задача – обеспечить боевую устойчивость линкоров, невзирая на многочисленные попадания бомб, торпед и тяжелых снарядов противника.

Для этого конструкторы проводили многочисленные расчеты и натурные опыты в поисках оптимального сочетания видов, толщин и расположения брони. И, разумеется, тут же выяснилось, что решений «на все случаи жизни» попросту не существует – любое решение дающее преимущество в одной боевой ситуации оборачивалось недостатком при других обстоятельствах. Ниже приведены основные задачи, с которыми сталкивались проектировщики.

Бронепояс – внешний или внутренний?

Преимущества размещения бронепояса внутри корпуса вроде бы очевидны. Во первых, это повышает уровень вертикальной защиты в целом – снаряду, перед тем как ударить в броню, предстоит пробить энное количество стальных корпусных конструкций. Которые могут сбить «макаровский наконечник», что приведет к существенному падению бронепробиваемости снаряда (до трети). Во вторых, если верхняя кромка бронепояса находится внутри корпуса – пусть ненамного, но сокращается площадь бронепалубы – а это очень и очень существенная экономия веса. И в третьих – известное упрощение изготовления броневых плит (не надо строго повторять обводы корпуса, как это нужно делать при установке внешнего бронепояса). С точки зрения артиллерийской дуэли ЛК с себе подобными – вроде бы оптимальное решение.

Схемы бронирования ЛК типов North Carolina и South Dakota, с внешним и внутренним бронепоясами соответственно

Но именно что «вроде бы». Начнем сначала – повышенная бронестойкость. Этот миф имеет свое начало в работах Натана Окуна – американца, работающего программистом систем управления ВМФ США. Но перед тем, как перейти к разбору его работ – маленький ликбез.

Что такое – «макаровский» наконечник (точнее, «макаровский» колпачок)? Его придумал адмирал С.О. Макаров еще в конце XIX века. Это наконечник из мягкой нелегированной стали, которая сплющивалась при ударе, одновременно заставляя твердый верхний слой брони трескаться. Вслед за этим твердая основная часть бронебойного снаряда легко пробивала нижние слои брони – значительно менее твердые (почему броня имеет неоднородную твердость – см ниже). Не будет этого наконечника – снаряд может попросту расколоться в процессе «преодолевания» брони и не пробьет броню вообще, либо проникнет за броню только в форме осколков. Но очевидно, что если снаряд встретится с разнесенной броней – наконечник «истратит себя» на первую преграду и выйдет ко второй со значительно сниженной бронепробиваемостью. Вот поэтому у кораблестроителей (да и не только у них) возникает естественное желание – разнести броню. Но делать это имеет смысл только в том случае, если первый слой брони имеет толщину, гарантированно снимающую наконечник.

Так вот, Окун, ссылаясь на послевоенные испытания английских, французских и американских снарядов утверждает, что для снятия наконечника достаточно толщины брони, равной 0,08 (8%) калибра бронебойного снаряда. Т.е., например, для того, чтобы обезглавить 460 мм японский АРС достаточно всего лишь 36,8 мм броневой стали – что более чем нормально для корпусных конструкций (этот показатель у ЛК «Айова» достигал 38 мм). Соответственно, по мнению Окуна, размещение броневого пояса внутри придавало тому стойкость не менее чем на 30% большую, чем у внешнего бронепояса. Данный миф широко растиражирован печатью и повторяется в трудах известных исследователей.

И, тем не менее, это всего лишь миф. Да, выкладки Окуна действительно базируются на фактических данных испытаний снарядов. Но – для танковых снарядов! Для них показатель 8% от калибра действительно верен. А вот для крупнокалиберных АРСов этот показатель существенно выше. Испытания 380 мм снаряда Бисмарка показали, что разрушение «макаровского» колпачка возможно, но не гарантировано, начиная с толщины преграды в 12% от калибра снаряда. А это уже 45,6 мм. Т.е. защита той же «Айовы» совершенно не имела шансов снять наконечник не то, что снарядов Ямато, но даже и снарядов «Бисмарка». Поэтому, в своих более поздних работах Окун последовательно повысил данный показатель сначала до 12%, потом – до 14-17% и, в конце концов – до 25% – толщина броневой стали (гомогенной брони) при которой «макаровский» колпачок снимается гарантированно.

Иными словами, для гарантированного снятия наконечников 356-460 мм снарядов линкоров ВМВ снаряда необходимо от 89-115 мм броневой стали (гомогенной брони), хотя некоторый шанс снять этот самый наконечник возникает уже на толщинах от 50 до 64,5 мм. Единственный линкор ВМВ, который имел по настоящему разнесенное бронирование – итальянский «Литторио», который имел первый пояс брони в 70 мм толщиной, да еще на 10 мм подкладке из особо прочной стали. К эффективности такой защиты мы вернемся чуть позже. Соответственно, у всех прочих линкоров ВМВ, имевших внутренний бронепояс, никаких существенных плюсов к защите относительно ЛК с внешним бронепоясом той же толщины не было.

Что касается упрощения производства бронеплит – оно было не столь уж существенно, да и более чем компенсировалось технической сложностью установки бронепояса внутри корабля.

К тому же, с точки зрения боевой устойчивости в целом, внутренний бронепояс совершенно невыгоден. Даже незначительные повреждения (снаряды малого калибра, разорвавшаяся рядом с бортом авиабомба) неизбежно приводят к повреждениям корпуса, и, пускай незначительным, затоплениям ПТЗ – а значит – к неизбежному ремонту в доке по возвращении в базу. От которого избавлены ЛК с внешним бронепоясом. Во время ВМВ бывали случаи, когда выпущенная по ЛК торпеда в силу каких-либо причин попадала под самую ватерлинию. В этом случае обширные повреждения ПТЗ линкору с внутренним бронепоясом гарантированы, в то время как линкоры с внешним бронепоясом отделывались, как правило, «легким испугом».

Так что не будет ошибкой констатировать, что внутренний бронепояс имеет одно-единственное преимущество – если его верхняя кромка не «выходит наружу», а располагается внутри корпуса, то он позволяет сократить площадь основной бронепалубы (которая, как правило, опиралась на его верхнюю кромку). Но такое решение сокращает ширину цитадели – с очевидно-негативными последствиями для остойчивости.

Подытожив, делаем выбор – на нашем «идеальном» линкоре бронепояс должен быть внешним.

В конце концов, не зря же американские конструкторы тех времен, которых ни в коем случае нельзя заподозрить ни во внезапном «размягчении мозга» ни в других аналогичных заболеваниях, сразу же после отмены ограничений на водоизмещение при проектировании линкоров «Монтана» отказались от внутреннего бронепояса в пользу внешнего.

USS BB-56 Washington, 1945 год, хорошо видна «ступенька» внешнего бронепояса

Бронепояс – монолитный или разнесенный?

По данным исследований 30-х годов монолитная броня в целом лучше противостоит физическому воздействию, нежели разнесенная равной толщины. Но воздействие снаряда на слои разнесенной защиты неравномерно – в случае, если первый слой брони снимает «макаровский колпачок». По данным многочисленных источников, бронепробиваемость АРСа со сбитым наконечником уменьшается на треть, мы, для дальнейших расчетов возьмем снижение бронепробиваемости в 30%. Попробуем прикинуть эффективность монолитной и разнесенной брони против воздействия 406 мм снаряда.

Во время ВМВ было распространено мнение, что на нормальных дистанциях боя, для качественной защиты от снарядов противника требовался бронепояс, толщина которого равна калибру снаряда. Иными словами – против 406 мм снаряда требовался 406 мм бронепояс. Монолитный, естественно. А если взять разнесенную броню?

Как уже написано выше, для гарантированного снятия «макаровского» колпачка требовалась броня толщиной в 0,25 калибра снаряда. Т.е. первый слой брони, гарантированно снимающий макаровский колпачок 406 мм снаряда должен иметь толщину 101,5 мм. Этого будет достаточно, даже при попадании снаряда по нормали – а любое отклонение от нормали только увеличит эффективную защиту первого слоя брони. Конечно же, указанные 101,5 мм снаряд не остановят, зато снизят его бронепробиваемость на 30%. Очевидно, что теперь толщину второго слоя брони можно рассчитать по формуле: (406 мм – 101,5 мм)*0,7 = 213,2 мм, где 0,7 – коэффициент понижения бронепробиваемости снаряда. Итого – два листа суммарной толщины 314,7 мм равноценны 406 мм монолитной броне.

Этот расчет не совсем точен – раз уж исследователи установили, что монолитная броня лучше выдерживает физическое воздействие, чем разнесенная броня той же толщины, то, видимо, 314,7 мм все же не будут эквивалентны 406 мм монолиту. Но нигде не сказано, насколько разнесенная броня уступает монолиту – а у нас есть нехилый запас по прочности (все же 314,7 мм в 1,29 раз меньше, чем 406 мм) который заведомо выше, чем пресловутое снижение стойкости разнесенного бронирования.

К тому же есть и еще факторы в пользу разнесенной брони. Итальянцы, проектируя броневую защиту для своих «Литторио», проводили практические испытания и установили, что при отклонении снаряда от нормали, т.е. при попадании в броню под углом, отличным от 90°, снаряд почему-то стремится развернуться перпендикулярно броне. Тем самым в известной мере теряется эффект увеличения бронезащиты за счет попадания снаряда под углом, отличным от 90°. Так вот, если разнести броню совсем ненамного, скажем, сантиметров на 25-30, то первый лист брони блокирует заднюю часть снаряда и не дает ей развернуться – т.е. снаряд уже не может развернуться под 90° к основному бронелисту. Что, естественно, опять же повышает бронестойкость защиты.

Правда, у разнесенной брони имеется один недостаток. Если в бронепояс попадет торпеда – вполне возможно, она таки проломит первый лист брони, в то время как попадание в монолитную броню разве что оставит пару царапин. Но, с другой стороны, может и не проломит, а с другой – сколько-нибудь серьезных затоплений даже в ПТЗ не будет.

Вызывает вопросы техническая сложность создания установки на корабле разнесенной брони. Наверное, это сложнее, чем монолит. Но, с другой стороны, металлургам намного проще откатать два листа куда меньших толщин (даже суммарно) чем один монолитный, да и Италия, отнюдь не лидер мирового технического прогресса, но на свои «Литторио» она такую защиту установила.

Так что для нашего «идеального» линкора выбор очевиден – разнесенная броня.

Бронепояс – вертикальный, или наклонный?

Вроде бы преимущества наклонного бронепояса очевидны. Чем острее угол, под которым тяжелый снаряд попадает в броню, тем больше брони придется пробить снаряду, значит тем больше шансов на то, что броня устоит. А наклон бронепояса очевидно увеличивает остроту угла попадания снарядов. Однако чем больше наклон бронепояса – тем больше высота его плит – тем больше масса бронепояса в целом. Давайте попробуем посчитать.

Азы геометрии подсказывают нам, что наклонный бронепояс всегда будет длиннее вертикального бронепояса, прикрывающего ту же высоту борта. Ведь вертикальный борт с наклонным бронепоясом образуют прямоугольный треугольник, где вертикальный борт – это катет прямоугольного треугольника, а наклонный бронепояс – гипотенуза. Угол между ними равен углу наклона бронепояса.

Попробуем рассчитать характеристики бронезащиты двух гипотетических линкоров (ЛК №1 и ЛК №2). ЛК №1 имеет вертикальный бронепояс, ЛК №2 – наклонный, под углом 19°. Оба бронепояса прикрывают по высоте 7 метров борта. Оба имеют толщину в 300 мм.

Очевидно, что высота вертикального бронепояса ЛК №1 составит ровно 7 метров. Высота бронепояса ЛК №2 составит 7 метров / cos угла 19°, т.е. 7 метров / 0,945519 = примерно 7,4 метра. Соответственно, наклонный бронепояс будет выше вертикального на 7,4м / 7м = 1,0576 раз или примерно на 5,76%.

Отсюда следует, что наклонный бронепояс будет тяжелее вертикального на 5,76%. А значит, что выделив равную массу брони для бронепоясов ЛК №1 и ЛК №2 мы можем увеличить толщину брони вертикального бронепояса на указанные 5,76%.

Иными словами, потратив одну и ту же массу брони, мы можем либо установить наклонный бронепояс под углом 19° толщиной в 300 мм, либо установить вертикальный бронепояс толщиной 317,3 мм.

Если вражеский снаряд летит параллельно воде, т.е. под углом 90° к борту и вертикальному бронепоясу, то его встретят либо 317,3 мм вертикального бронепояса, либо… ровно те же самые 317,3 мм бронепояса наклонного. Потому что в треугольнике, образованном линией полета снаряда (гипотенуза) толщиной брони наклонного пояса (прилегающий катет) угол между гипотенузой и катетом как раз таки и составит ровно 19° наклона бронеплит. Т.е. мы не выигрываем ничего.

Совсем другое дело – когда снаряд попадает в борт не под 90°, а, скажем, под 60° (отклонение от нормали – 30°). Теперь, пользуясь той же формулой, получаем результат, что при попадании в вертикальную броню толщиной 317,3 мм снаряду предстоит пробить 366,4 мм брони, в то время как при попадании в 300 мм наклонный бронепояс снаряду предстоит пробить 457,3 мм брони. Т.е. при падении снаряда под углом в 30° к поверхности моря эффективная толщина наклонного пояса аж на 24,8 % превзойдет защиту вертикального бронепояса!

Так что эффективность наклонного бронепояса – налицо. Наклонный бронепояс той же массы, что и вертикальный хоть и будет иметь несколько меньшую толщину, но его стойкость равна стойкости вертикального бронепояса при попаданиях снарядов перпендикулярно борту (настильная стрельба), а при снижении этого угла при стрельбе с больших дистанций, как и происходит в реальном морском бою, стойкость наклонного бронепояса растет. Итак, выбор очевиден?

Не совсем. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Давайте доведем идею наклонного бронепояса до абсурда. Вот у нас бронеплита высотой 7 метров и толщиной 300 мм. В нее под углом 90° летит снаряд. Его встретят всего только 300 мм брони – но зато этими 300 мм прикрыт борт 7 м высоты. А если мы наклоним плиту? Тогда снаряду придется преодолеть уже больше, чем 300 мм брони (в зависимости от угла наклона плиты – но ведь и высота защищенного борта снизится тоже, и чем сильнее мы наклоняем плиту – тем толще наша броня, но тем меньше борта она прикрывает. Апофеоз – когда мы повернем плиту на 90° мы получим аж семиметровую толщину брони – но эти 7 метров толщины прикроют узенькую полоску в 300 мм борта.

В нашем примере наклонный бронепояс при падении снаряда под углом 30° к поверхности воды оказался на 24,8% эффективнее, чем вертикальный бронепояс. Но, снова вспомнив азы геометрии, мы обнаружим, что от такого снаряда наклонный бронепояс прикрывает ровно на 24,8% меньшую площадь, чем вертикальный.

Так что чуда, увы, не случилось. Наклонный бронепояс увеличивает бронестойкость пропорционально снижению площади защиты. Чем больше отклонение траектории снаряда от нормали – тем большую защиту дает наклонный бронепояс – но тем меньшую площадь этот самый бронепояс прикрывает.

Но это – не единственный недостаток наклонного бронепояса. Дело в том, что уже на дистанции в 100 кабельтовых отклонение снаряда от нормали, т.е. угол снаряда относительно поверхности воды, орудий ГК линкоров ВМВ составляет от 12 до 17,8° (В. Кофман, «Японские линкоры Второй мировой Ямато и Мусаси», с. 124). На дистанции в 150 кбт эти углы увеличиваются до 23,5-34,9°. Добавим к этому еще 19° наклона бронепояса, к примеру, как на ЛК типа Саут Дакота, и получим 31-36,8° на 100 кбт и 42,5-53,9° на 150 кабельтовых.

При этом следует иметь в виду, что европейские снаряды рикошетировали, либо раскалывались уже при 30-35° отклонения от нормали, японские – при 20-25° и только американские могли выдержать отклонение в 35-45°. (В.Н. Чаусов, Американские линкоры типа «Саут Дакота»).

Получается, что наклонный бронепояс, расположенный под углом в 19° практически гарантировал, что европейский снаряд расколется или рикошетирует уже на дистанции в 100 кбт (18,5 км). Если расколется – отлично, но если будет рикошет? Взрыватель вполне может взвестись от сильного скользящего удара. Тогда снаряд «скользнет» по бронепоясу и уйдет сквозь ПТЗ прямиком вниз, где полноценно рванет практически под днищем корабля… Нет, такой «защиты» нам не надо.

И что же выбрать для нашего «идеального» линкора?

Наш перспективный линкор должен иметь вертикальную разнесенную броню. Разнесение брони позволит существенно повысить защиту при той же массе брони, а ее вертикальное положение обеспечит максимальную площадь защиты при бое на дальней дистанции.

HMS King George V, также хорошо заметен внешний бронепояс

Каземат и бронирование оконечностей – надо или нет?

Как известно, существовало 2 системы бронирования ЛК. «Все или ничего», когда бронировалась исключительно цитадель, зато мощнейшей броней, или же когда бронировались также и оконечности ЛК, а поверх основного бронепояса проходил еще и второй, правда меньшей толщины. Немцы этот второй пояс называли казематом, хотя, разумеется, никаким казематом в первоначальном смысле этого слова второй бронепояс не был.

Проще всего определится с казематом – ибо эта вещь на ЛК почти совершенно бесполезная. Толщина каземата здорово «отъедала» вес, но не давала никакой защиты от тяжелых снарядов противника. Стоит учесть разве что очень узкий диапазон траекторий, при которых снаряд пробивал сначала каземат, а потом попадал в бронепалубу. Но существенного прироста защиты это не давало, к тому же каземат никак не защищал от бомб. Конечно же, каземат давал дополнительное прикрытие барбетов орудийных башен. Но куда проще было бы более основательно забронировать барбеты, что к тому же дало бы неслабую экономию по весу. К тому же барбет обычно круглый, а значит очень велика вероятность рикошета. Так что каземат ЛК совершенно не нужен. Разве что в форме противоосколочной брони, но с этим, пожалуй, вполне могло бы справиться небольшое утолщение корпусной стали.

Совсем другое дело – бронирование оконечностей. Если каземату легко сказать решительное «нет» – то бронированию оконечностей также легко сказать решительное «да». Достаточно вспомнить, что происходило с небронированными оконечностями даже столь устойчивых к повреждениям линкоров, какими были те же Ямато и Мусаси. Даже относительно слабые удары по ним приводили к обширным затоплениям, которые, хотя и ничуть не угрожали существованию корабля, требовали длительного ремонта.

Так что нашему «идеальному» линкору мы бронируем оконечности, а каземат пусть себе ставят наши враги.

Ну, кажется с бронепоясом все. Перейдем к палубе.

Бронепалуба – одна или много?

Окончательного ответа на этот вопрос история так и не дала. С одной стороны, как уже написано выше, считалось, что одна монолитная палуба будет держать удар лучше, чем несколько палуб той же суммарной толщины. С другой стороны – вспомним идею о разнесенном бронировании, ведь тяжелые авиабомбы тоже могли оснащаться «макаровским» колпачком.

В общем, получается так, с точки зрения устойчивости от бомб предпочтительней выглядит американская система бронирования палуб. Верхняя палуба – для «взвода взрывателя», вторая палуба, она же главная, для того чтобы выдержать разрыв бомбы, и третья, противоосколочная – для того, чтобы «перехватить» осколки, если главная бронепалуба все-таки не выдержит.

Но с точки зрения устойчивости к крупнокалиберным снарядам такая схема малоэффективна.

Истории известен такой случай – это обстрел «Массачуссетсом» недостроенного «Жана Бара». Современные исследователи почти хором поют осанну французским линкорам – большинством голосов считается, что система бронирования «Ришелье» являлась лучшей в мире.

А что произошло на практике? Вот как описывает это С. Сулига в своей книге «Французские ЛК «Ришелье» и «Жан Бар».

«Массачусетс» открыл огонь по линкору в 08 м (07.04) правым бортом с дистанции 22000 м, в 08.40 он начал поворот на 16 румбов в сторону берега, вре­менно прекратив огонь, в 08.47 он возобновил стрельбу уже левым бортом и закончил ее в 09.33. За это время по «Жан Бару» и батарее Эль-Ханк он выпустил 9 полных залпов (по 9 снарядов) и 38 залпов по 3 или 6 снарядов. Во французский линкор пришлось пять прямых попаданий (по французским данным – семь).

Один снаряд из упавшего в 08.25 накрытием залпа попал в кормовую часть с правого борта над адми­ральским салоном, пробил палубу спардека, верх­нюю, главную броневую (150-мм), нижнюю броневую (40-мм) и 7-мм настил первой платформы, взорвав­шись в ближайшем к корме погребе бортовых 152-мм башен, к счастью пустом».

Что мы видим? Великолепная защита француза (190 мм брони да еще две палубы – не шутка!) оказались с легкостью проломлены американским снарядом.

Кстати, здесь будет уместно сказать пару слов о расчетах зон свободного маневрирования (ЗСМ, в англоязычной литературе – immune zone). Смысл этого показателя в том, что чем больше дистанция до корабля – тем больше угол падения снарядов. А чем больше этот угол – тем меньше шансов пробить бронепояс но тем больше шансов пробить бронепалубу. Соответственно, начало зоны свободного маневрирования – это дистанция, с которой бронепояс уже не пробивается снарядом а бронепалуба – еще не пробивается. А конец зоны свободного маневрирования – это дистанция, с которой снаряд таки начинает пробивать бронепалубу. Очевидно, что зона маневрирования корабля для каждого конкретного снаряда – своя, так как пробитие брони напрямую зависят от скорости и массы снаряда.

Зона свободного маневрирования – один из самых любимых показателей как конструкторов кораблей, так и исследователей истории кораблестроения. Но ряда авторов к этому показателю нет никакого доверия. Тот же С. Сулига пишет: «170-мм бронированная палуба над погре­бами «Ришелье» – следующая по толщине за един­ственной бронепалубой японского «Ямато». Если учесть еще нижнюю палубу и выразить горизонталь­ную защиту этих кораблей в эквивалентной толщине американской палубной брони «класса Б», то получа­ется 193 мм против 180 мм в пользу французского линкора. Таким образом «Ришелье» имел лучшее па­лубное бронирование среди всех кораблей мира.

Замечательно! Очевидно, что «Ришелье» был лучше бронирован, нежели та же «Саут Дакота», которая имела бронепалубы общей толщиной 179-195 мм из которых гомогенная броня «класса Б» 127-140 мм, а остальное – уступавшая ей в прочности конструкционная сталь. Однако же рассчитанный показатель зоны свободного маневрирования «Саут Дакоты» под обстрелом те же самых 1220 кг 406 мм снарядов, составлял от 18,7 до 24,1 км. А «Массачусетс» пробил лучшую, чем у «Саут Дакоты» палубу примерно с 22 км!

Еще пример. Американцы после войны отстреляли лобовые плиты башен, планировавшихся для ЛК класса Ямато. Им досталось одна такая плита, ее вывезли на полигон и обстреляли тяжелыми американскими 1220 кг снарядами последней модификации. Mark 8 mod. 6. Стреляли так, чтобы снаряд попадал в плиту под углом 90 град. Сделали 2 выстрела, первый снаряд плиту не пробил. Для второго выстрела использовали усиленный заряд, т.е. обеспечили повышенную скорость снаряда. Броня раскололась. Японцы скромно прокомментировали данные испытания – они напомнили американцам, что испытываемая ими плита была забракована приемкой. Но даже забракованная плита раскололась только после второго попадания, причем искусственно ускоренным снарядом.

Парадокс ситуации заключается вот в чем. Толщина испытываемой японской брони была 650 мм. При этом абсолютно все источники утверждают, что японская броня по качеству была хуже среднемировых стандартов. Автору, к сожалению, не известны параметры стрельбы (начальная скорость снаряда, дистанция и т.д.) Но В. Кофман в своей книге «Японские ЛК Ямато и Мусаси» утверждает, что в тех полигонных условиях американские 406 мм орудие в теории должно было пробивать 664 мм брони среднемирового уровня! А в реале они не смогли преодолеть 650 мм брони заведомо худшего качества. Вот и верь после этого в точные науки!

Но вернемся к нашим баранам, т.е. к горизонтальному бронированию. С учетом всего вышесказанного, можно сделать вывод – разнесенное горизонтальное бронирование неважно держало удары артиллерии. С другой стороны, единственная, зато толстенная, бронепалуба «Ямато» показала себя не так чтобы плохо против американских авиабомб.

Поэтому, как нам кажется, оптимальное горизонтальное бронирование выглядит так – толстенная бронепалуба, а ниже – тоненькая противоосколочная.

Бронепалуба – со скосами или без?

Скосы – это один из самых спорных вопросов горизонтального бронирования. Их достоинства велики. Разберем случай, когда главная, наиболее тостая бронепалуба, имеет скосы.

Они участвуют как в горизонтальной, так и в вертикальной защите цитадели. При этом скосы очень прилично экономят общий вес брони – это ведь, по сути тот самый наклонный бронепояс, только в горизонтальной плоскости. Толщина скосов может быть меньше чем у палубной брони – но за счет наклона они обеспечат горизонтальную защиту такую же, как горизонтальная броня того же веса. А при той же толщине скосов горизонтальная защита сильно возрастет – правда вместе с массой. Но горизонтальная броня защищает исключительно горизонтальную плоскость – а скосы участвуют еще и в вертикальной защите, позволяя ослабить бронепояс. К тому же скосы, в отличие от горизонтальной брони того же веса, располагаются ниже – что уменьшает верхний вес и положительно сказывается на остойчивости корабля.

Недостатки скосов – это продолжение их достоинств. Дело в том, что существует два подхода к вертикальной защите – подход первый заключается в том, чтобы вообще воспрепятствовать проникновение снарядов противника. Т.е. бортовая броня должна быть самой тяжелой – именно так была реализована вертикальная защита Ямато. Но при таком подходе дублирование бронепояса скосами попросту не нужно. Есть и другой подход, его пример – «Бисмарк». Конструкторы «Бисмарка» не стремились сделать непробиваемый бронепояс. Они остановились на такой толщине, которая воспрепятствовала бы проникновению снаряда за бронепояс в целом виде на разумных дистанциях боя. А в этом случае крупные осколки снаряда и взрыв наполовину разлетевшегося ВВ надежно блокировался скосами.

Очевидно, что первый подход «непробиваемой» защиты актуален для «предельных» линкоров, которые создаются как сверхкрепости без каких-либо искусственных ограничений. Таким линкорам скосы попросту не нужны – зачем? Их бронепояс и так достаточно прочен. А вот для линкоров, чье водоизмещение по каким-либо причинам ограничено, скосы становятся весьма актуальными, т.к. позволяют добиться примерно той же бронестойкости при много меньших затратах брони.

Но все таки схема «скосы+относительно тонкий бронепояс» порочна. Дело в том, что данная схема априори предполагает, что снаряды будут взрываться внутри цитадели – между бронепоясом и скосами. В результате линкор, бронированный по такой схеме в условиях интенсивного боя разделит судьбу «Бисмарка» – линкор очень быстро утратил боеспособность. Да, скосы отлично защитили корабль от затопления и машинные отделения – от проникновения снарядов. Но что толку в этом, когда весь остальной корабль давно уже представлял собой полыхающую развалину?

Сравнение схем бронирования, забронированных и незащищенных броней объемов ЛК типов Bismarck/Tirpitz и King George V

Еще один минус. Скосы также существенно сокращают забронированный объем цитадели. Обратите внимание, где находится бронепалуба «Тирпица» в сравнении с «Кинг Джордж V». В силу ослабленного бронепояса, все помещения выше бронепалубы по сути, отданы на растерзание вражеским АРСам.

Резюмируя вышесказанное, оптимальной системой бронирования нашего «идеального» линкора периода Второй мировой войны будет следующая. Вертикальный бронепояс – с разнесенным бронированием, первый лист – не менее 100 мм, второй – 300 мм, отстоят друг от друга не более, чем на 250-300 мм. Горизонтальная броня – верхняя палуба – 200 мм, без скосов, опирается на верхние кромки бронепояса. Нижняя палуба – 20-30 мм со скосами к нижней кромке бронепояса. Оконечности – легко бронированы. Второй бронепояс (каземат) – отсутствует.

Линейный корабль Richelieu, послевоенное фото

P.P.S. Статья выложена намеренно, учитывая ее большую потенциальную «дискуссионность». ;-)

Среди элементов боевой силы кораблей видное место занимает Бронирование , как средство защиты от разрушительного действия снарядов.

Идеалом Бронирования было бы полное покрытие бортов и палуб корабля броней, способной не пропустить ни одного снаряда; но вес полного Бронирования настолько велик, что остающегося водоизмещения не хватило бы на котлы и машины, не говоря уже о топливе, пушках и боевых припасах. Между тем, назначение корабля - наносить возможно больший вред противнику, поэтому вооружение не м. б. принесено в жертву защите. При проектировании корабля надо распорядиться предоставленным весом так, чтобы Бронирование наивыгоднейшим образом отвечало требованиям, предъявляемым тактикой. Тут представляются два крайних варианта: забронировать весь корабль, сделав броню настолько тонкой, что она будет пробиваться снарядами, или прикрыть толстыми плитами того же общего веса одни важнейшие части его. Долгое время техника военного судостроения все увеличивала толщину брони, уменьшая площадь Бронирования (См. Броня судовая). Улучшение качеств бронированных плит позволило в последние 10-лет XIX века пойти по обратному пути: броня стала тоньше, а площадь Бронирования соответственно больше.

Эти результаты находились в прямой зависимости от прогресса морской артиллерии. В общем, из борьбы артиллерии с броней можно сделать следующий вывод: когда побеждает броня, корабли прикрывают большую поверхность своего борта тонкой броней; а когда побеждает артиллерия, то броня быстро съёживается у ватерлинии, нарастая в толщину.

Перед русско-японской войной победительницей считалась артиллерия, т. к. её крупные пушки при предполагавшихся дистанциях боя в 10-20 кбт. пробивали какую угодно броню; и потому броненосцы, участвовавшие в этой войне, имели очень толстую броню, прикрывавшую весьма малую часть борта. Однако, война показала, что этот взгляд был ошибочен, - снаряды почти не пробивали броню, ибо боевые дистанции были на самом деле гораздо больше, чем ожидали. Поэтому, броня должна уменьшить свою толщину и расползтись на большую поверхность борта. И действительно, новые броненосцы сплошь покрыты по борту и верхней палубе, броней, но менее толстой. Артиллерия ответила на это снова увеличением калибра, улучшением баллистических качеств и увеличением разрушительной силы снарядов. Трудно предвидеть конец этой борьбы, но можно сказать с уверенностью, что всякое увлечение в ту или другую сторону отзовется во вред действительной силе корабля.

Произведенные после войны 1904-05 гг. опыты дают уже новые взгляды на методы Бронирования. Появление полубронебойных снарядов указывает на малую пригодность слишком тонких прикрытий, но и в этом случае не следует увлекаться, т. к., кроме полубронебойных, имеются и фугасные снаряды. Для правильного решения вопроса техника судостроения должна запросить тактику, какие элементы корабля следует бронировать лучше всего, в каких частях можно ограничиться менее толстой броней и какие помещения м. б. защищены еще слабее, или даже вовсе не закрываться броней. На эти запросы тактика отвечает: сражаются не корабли и пушки, а люди, поэтому главный объект в бою есть личный состав неприятеля. Самым радикальным способом воздействия на этот состав является потопление неприятельского корабля, при котором не только выводится из строя боевая единица, но и оказывается косвенное воздействие на весь личный состав неприятельской эскадры, вызывая в нем такой же упадок духа, какой подъем его наблюдается на обратной стороне.

Следовательно, тактика ставит Бронирование первую задачу: обеспечение непотопляемости корабля.

Второю задачей Бронирования является обеспечение личного состава от постепенного уничтожения, обезоружения и деморализации посредством пожаров, дыма, большого числа попаданий, хотя и менее опасных для участи корабля, но выводящих из строя людей, механизмы и т. п. Непотопляемость корабля обеспечивается двумя элементами: запасом плавучести и запасом остойчивости.

Первое достигается Бронированием ватерлинии по всей её длине и прикрытием этого броневого пояса броневой же палубой.

Для обеспечения же остойчивости приходится ставить вдоль борта 2-й броневой пояс, лежащий непосредственно над 1-м.

Высота этого пояса д. б. такова, чтобы верхняя его кромка ни при каком вероятном в бою крене, дифференте или размахе не могла уйти в воду. Крен в бою получается, гл. обр., от 2 причин: от затопления отсеков, имеющих продольные переборки, и от циркуляции корабля при положении руля на борт. Техника военного судостроения старается избегать продольных переборок; однако, вполне достигнуть этого трудно: они остаются необходимыми в машине и кочегарнях, т.-е. в самых больших отсеках корабля. Машина современного корабля от минной пробоины затопится почти моментально, и это дает кораблю крен от 10 до 15°. При такой аварии корабль потеряет часть плавучести (сядет глубже), а образовавшийся крен глубоко утопит нижний броневой пояс. При отсутствии верхнего броневого пояса (т. наз. казематного) тонкий борт корабля может иметь к моменту крена большие пробоины, вода хлынет внутрь судна и, несмотря на то, что запас плавучести еще не израсходован, корабль перевернется, как это случилось с некоторыми из наших броненосцев в Цусимском бою.

Высота 2-го броневого пояса, обеспечивающего остойчивость, определяется в среднем от 9 до 13 фт.

Наибольшая толщина Бронирования требуется для нижнего броневого пояса, обеспечивающего запас плавучести, защиту машин и котлов корабля. По мере приближения к оконечностям корабля, помещения становятся меньше, боевое значение их также уменьшается, продольных переборок почти не встречается и, следовательно, затопление этих помещений менее опасно. Поэтому Бронирование бортов в носу и корме корабля все-таки можно уменьшить до известных пределов. Более тонкая броня остановит фугасные снаряды и большую часть бронебойных (с дальних расстояний или при острых углах встречи), допустив в крайнем случае пробитие брони, но не разрушение наружного борта с образованием громадных брешей. Еще больше приходится экономить в толщине плит казематного пояса, имея в виду, что пробоина в этом поясе становится опасной только при крене корабля и что при внимательном отношении к делу эту пробоину можно закрыть заранее приготовленным пластырем.

Корабль, лишенный управления и оружия, представляет собою не боевую силу, а хороший приз для неприятеля; обеспечение непотопляемости является хотя и главнейшим, но отнюдь не единств. условием правильного Бронирования корабля.

Управление им сосредоточено в боевой рубке; последняя, как и средства её сообщения с различными частями корабля, д. б. забронированы одинаково с ватерлинией.

Артиллерия, подача, механизмы, пункты, где сосредоточены люди и многие вспомогательные механизмы д. б. забронированы соответственно важности прикрываемого элемента.

Все Бронирование д. б. подогнано так, чтобы не выйти за пределы данного веса брони; при усилении одного элемента приходится ослаблять другой. Задача кораблестроителя заключается в выборе наиболее полезного с военной точки зрения компромисса. Там, где внешнее Бронирование слабо, а имеется какой-либо важный в бою механизм, приходится ставить добавочное, внутреннее Бронирование , бронирование прикрытия или трубы. Помещения, в которых во время боя скопляется много людей, д. б. разгорожены траверзами и полутраверзами для уменьшения сферы распространения осколков и т. п. Таковы требования, предъявляемые к Бронированию тактикой морского боя.

Стремясь удовлетворить этим требованиям, Бронирование броненосцев (линейных кораблей и броненосных крейсеров) слагается из следующих видов брони:

1) Бортовая поясная броня состоит из отдельных стальных плит дл. 10-12 фт. и высотою от 7 (броненосцы старого типа) до 12 фт. (современные линейные корабли). Как показано на фиг. 1, поперечное сечение (профиль) плиты для выигрыша в весе делается с утонением в нижней подводной части её: слой воды как бы дополняет недостающую толщину плиты.

Поясная броня идет по ватерлинии судна, причем около 4-5 фт. высоты её приходятся под водою на случай возможного оголения борта при крене судна или на качке. Толщина плит поясной брони ранее, при сталежелезной броне, достигала у нас 16 дм. (броненосцы Наварин, ) ; при круппированной броне толщина их обычно делается в 10-12 дм.

На фиг. 2 поясная броня обозначена буквою А ; на старых броненосцах она располагалась только в средней части корабля, защищая машину, котлы и погреба боев. запасов, и в таком случае по концам её ставились поперечные броневые переборки или траверзы такой же толщины и высоты, как и поясная броня. Траверзы защищали указанные жизненные части судна от снарядов, могущих залететь с носа или кормы. На современных броненосных судах поясная броня простирается по всей ватерлинии от носа до кормы, утоняясь к оконечностям, ибо самое опасное - нормальное попадание снаряда в броню - здесь мало вероятно и потеря в плавучести в оконечностях корабля не так для него гибельна, как в широкой ср. части.

2) Казематная броня также идет по борту, но выше поясной брони и имеет свои поперечные траверзы; если судно, как показано на фиг. 2, имеет 2 яруса казематов один над другим, то они называются нижним В и верхним В? казематами.

Нижний каземат служит для защиты подачи снарядов и зарядов к орудиям, оснований дымоходов и пр.; верхний, кроме того, защищает артиллер ию среднего (напр., 8-дм. на кораблях Евстафий и Иоанн Златоуст ) и малого (120 и 100-мм.) клб.

В зависимости от расположения на судне этой артиллер ии, верхний каземат м. б. разбит по длине судна на несколько частей:

1. a) средний общий каземат, где находятся несколько орудий, разделенных броневыми бортовыми полупереборками dd для предохранения их от осколков разорвавшегося внутри снаряда;
2. b) общие - носовой и кормовой казематы, также заключающие 2-4 пушки противоминной артиллер ии (линейный корабль Слава ), и

с) отдельные казематы для каждого орудия, как, напр., на крейсере Громобой ; такие казематы преимущественно ставятся на крейсерах.

Здесь забронирован (3-5 дм.) лишь участок борта, а от концов его, полукругом, идет внутренняя, более тонкая (2-3 дм.) броня, охватывающая район действия орудия.

На последних линейных кораблях нашего имперского флота нижние и верхние казематы простираются, подобно поясной броне, по всей длине судна, при чем стараются не делать в броне никаких вырезов (иллюминаторы, выводные отверстия труб и проч.), для обеспечения боевой плавучести и остойчивости судна.

Казематная броня делается тоньше поясной, не превышая обычно 4-6 дм.; в носу и корме толщина эта уменьшается до 3-4 дм.; профиль плит прямоугольная, без утонения к нижней кромке.

3) Палубная броня служит для защиты жизненных частей судна от навесных выстрелов. Раньше бронировалась плитами в 2-2? дм. палуба, идущая по верхним кромкам поясной брони (фиг. 3); она была совершенно плоская и составляла как бы крышу , образованного поясной бронею и траверзами.

Поверх казематов ставилась 2-я броневая палуба (1-1? дм.), также плоская и представлявшая собою крышу каземата. Но в 1895 г. при постройке броненосца Majestic англичане предложили ставить палубную броню со скосами к бортам, подводя ее к нижним кромкам поясной брони; на скосах плиты палубной брони делались толще (до 3 дм.), представляя (фиг. 3) как бы дополнение к поясной броне. Такая система практикуется и ныне, при чем горизонтальная часть палубы д. возвышаться на 2-3 фт. над грузовой ватерлинией.

С появлением разрывных снарядов одной броневой палубы оказалось недостаточно, и во всех флотах пришли к убеждению в необходимости по крайней мере двух таких палуб - нижней, со скосами к бортам и верхней - плоской.

Последняя должна вызвать разрыв снаряда по возможности вне судна (почему лучше всего бронировать первую сверху палубу); нижняя же броневая палуба д. задержать или отразить осколки разорвавшегося в междупалубном пространстве снаряда. На средней палубе, если имеется в запасе свободный вес, иногда еще ставят утолщенную до 1 дм. настилку.

На современных, началу XX века броневых судах наличие двух непрерывных броневых палуб являлось обязательным. На броненосцах старого типа с поясною бронею только в средней части судна оконечности последнего покрывались сверху покатою (в роде спины черепахи) палубою, которая шла от нижней кромки носового траверза к форштевню, а от такой же кромки кормового траверза - к ахтерштевню. Это была т. наз. карапасная , палуба (фиг. 2, С ).

4) Бронирование башен делится на два вида:

1. a) вращающаяся броня самой башни, защищающая казенную часть орудия и прислугу, и
2. b) неподвижная броня подачных труб башни, представляющая собой бронированные трубы большого диаметра (свыше 20 фт. для 12-дм. башни), расположенные между палубами - выше бортового пояса и до самой башни; внутри этих труб совершается подача боев. припасов из погребов к башням, расположены механизмы вращения башни и проч.

Броня вращающихся частей башни (фиг. 2) состоит из вертикальных плит D толщиной до 10-12 дм., крыши E и подшивки E , толщиною до 4 дм.

Толщина подачных труб F сообразуется с тем, приходится ли против них броня каземата; на открытых местах таковая равна толщине вертикальной брони башни, а в защищенных казематами она берется равной разности между толщинами вертикальной брони башни и каземата.

5) Броня боевой рубки состоит из вертикальной брони G и крыши K , толщина которых соответствует таковой же башен. На судах часто ставят две боевые рубки - носовую и кормовую.

Электрические и механические провода от различных судовых механизмов и устройств, а также переговорные трубы, сходятся в этих рубках для управления ими или передачи приказаний. Для защиты этих проводов от осколков их помещают внутри вертикальной броневой трубы L небольшого диаметра.

Броня бортовая, башенная и боевые рубки в прежнее время устанавливалась не прямо на стальную стенку, а с прокладкой дерева (сосны, лиственницы или тика); цель - поглощать вибрацию брони, вредно действующую на прочность корабля, и распределить удар снаряда на большую площадь, уменьшая местное разрушение. Опыты стрельбы показали, однако, что при косвенных ударах в броню подкладка скорее вредна чем полезна, т. к. сообщает броневому борту излишнюю жесткость.

На основании этих опытов деревянную подкладку перестали ставить под палубной броней, избегали ставить под броней башен, боевых рубок, надводного борта, а на последних кораблях некоторых флотов ее изъяли из употребления и под поясной броней.

6) Броня элеваторов защищает от повреждения осколками снарядов труб, внутри которых находятся подомные приспособления для подачи патронов из трюма к мелким орудиям, стоящим на верхней палубе. Броня эта по толщине не превосходит 2-3 дм.

7) Броня дымовых труб состоит в покрытии нижних частей их до известной высоты броневыми плитами M , толщ. 1-2 дм., с тем, чтобы снаряды или осколки, попадающие в трубу, не производили в ней трудно-заделываемых больших отверстий, которые уменьшают тягу в котлах и, следовательно, влияют на скорость хода судна.

8) Броневые колосники или решетки представляют собою прямоугольного сечения стальные бруски, поддерживаемые на концах рамою и устанавливаемые в расстоянии около 1 дм. друг от друга в отверстиях, вырезанных в броневых палубах для дымоходов, вентиляторных и других труб, которые нельзя закрыть сплошною броней. Осколок разорвавшегося снаряда, попав на такую решетку, не в состоянии будет проникнуть ниже уровня броневой палубы.

Правильное и целесообразное распределение всех видов Бронирования составляет трудную задачу. В хорошо разработанном проекте Бронирование , не превосходя по весу обычного % от водоизмещения корабля (20-30%), в то же время защищает все жизненные части его. В развитии Бронирование судов следует отметить две системы: английскую и французскую. В то время, как англичане располагают бортовое и палубное Бронирование так, как это указано на фиг. 3, французы растягивают поясную броню почти по всей длине судна, поднимая ее сравнительно невысоко над грузовой ватерлинией (фиг. 5); выше неё идет, также по всей длине судна, пояс более тонкой казематной брони.

Броневая палуба горизонтальна и располагается на уровне верхних кромок поясной брони; при нижних же кромках этой брони ставится вторая, т. наз., отражательная броневая палуба (pont pare-?clats) из плит не толще 1? дм., для осколков снарядов, попавших в междупалубное пространство аавв , в котором не располагают никаких важных устройств; его разбивают переборками набольшее число водонепроницаемых отделений, в обеспечение плавучести и остойчивости судна.

Легенда о пылающих стенах

Пасмурное утро 4 мая 1982 года. Южная Атлантика. Пара «Супер-Этандаров» ВВС Аргентины несется над свинцово-серым океаном, едва не срывая гребни волн. Несколько минут назад самолет радиолокационной разведки «Нептун» обнаружил в этом квадрате две цели класса «эсминец», по всем признакам – соединение британской эскадры. Пора! Самолеты делают «горку» и включают свои РЛС. Еще мгновение – и два огнехвостых «Экзосета» рванулись к целям…
Командир эсминца «Шеффилд» вел глубокомысленные переговоры с Лондоном по каналу спутниковой связи «Скайнет». Чтобы исключить помехи, было приказано отключить все радиоэлектронные средства, включая поисковый радар. Внезапно офицеры с мостика заметили длинный огненный «плевок», летящий в сторону корабля с южного направления.

«Экзосет» ударил в борт «Шеффилда», пролетел через камбуз и развалился в машинном отделении. 165-килограммовая боевая часть не взорвалась, но работающий двигатель ПКР поджег топливо, вытекающее из поврежденных цистерн. Пожар быстро охватил центральную часть корабля, жарко полыхнула синтетическая отделка помещений, от нестерпимого жара загорелись конструкции надстройки, выполненные из алюминиево-магниевых сплавов. Через 6 дней агонии обугленный остов «Шеффилда» затонул.

На самом деле это курьез и роковое стечение обстоятельств. Аргентинцам невероятно повезло, в то время как британские моряки продемонстрировали чудеса безалаберности, и, откровенно говоря, идиотизма. Чего только стоит распоряжение о выключении радаров в зоне военного конфликта. Не лучшим образом обстояли дела у аргентинцев – самолет ДРЛО «Нептун» 5 раз (!) пытался установить радиолокационный контакт с британскими кораблями, но всякий раз терпел неудачу из-за отказа бортовой РЛС (P-2 «Neptune» разработан в 40-х годах и к 1982 был летающим хламом). Наконец, с дистанции 200 км ему удалось установить координаты британского соединения. Единственный кто сохранил лицо в этой истории, был фрегат «Плимут» - именно ему предназначался второй «Экзосет». Но маленький кораблик вовремя обнаружил ПКР и скрылся под «зонтиком» из дипольных отражателей.

Линкоры ВМФ России: блажь или необходимость?

Конструкторы, в погоне за эффективностью, достигли абсурда - эсминец тонет от одной неразорвавшейся ракеты?! Увы, нет. 17 мая 1987 года фрегат ВМС США «Старк» получил в борт две аналогичные ПКР «Экзосет» с иракского «Миража». Боевая часть отработала штатно, корабль лишился хода и 37 человек экипажа. Тем не менее, несмотря на тяжелые повреждения, «Старк» сохранил плавучесть и,после долгого ремонта, вернулся в строй.

Невероятная одиссея «Зейдлица»

Отгремели последние залпы Ютландского сражения, и скрывшийся за горизонтом Хохзеефлотте уже давно включил линейный крейсер «Зейдлиц» в список жертв. Над кораблем славно поработали британские тяжелые крейсера, затем, «Зейдлиц» попал под ураганный огонь сверх-дредноутов типа «Queen Elizabeth”, получив 20 попаданий снарядами калибров 305, 343 и 381 мм. Много ли это? Полубронебойный снаряд 15-дюймовой английской пушки MkI при массе 870 кг (!) содержал 52 кг взрывчатки. Начальная скорость – 2 скорости звука. В результате «Зейдлиц» лишился 3-х орудийных башен, все надстройки были жестоко изуродованы, погасло электричество. Особенно досталось машинной команде – снаряды разворотили угольные ямы и перебили паропроводы, в результате кочегары и механики работали в темноте, задыхаясь гадкой смесью горячего пара и густой угольной пыли. К вечеру в борт попала торпеда. Форштевень полностью зарылся в волны, пришлось затопить отсеки в корме - вес поступившей внутрь воды достиг 5300 тонн, четверти от нормального водоизмещения! Немецкие моряки подвели к подводным пробоинам пластыри, подкрепили досками деформированные напором воды переборки. Механикам удалось ввести в строй несколько котлов. Заработали турбины, и полузатопленный «Зейдлиц» кормой вперед пополз к родным берегам.

Тяжело повреждённый «Зейдлиц» возвращается в порт после Ютландского сражения

Гирокомпас был разбит, штурманская рубка уничтожена, а карты на мостике были залиты кровью. Неудивительно, что ночью под брюхом «Зейдлица» раздался скрежет. После нескольких попыток крейсер своими силами сполз с мели, но утром плохо держащийся на курсе «Зейдлиц» вторично налетел на камни. Едва живые от усталости люди и в этот раз спасли корабль. 57 часов шла беспремерная борьба за живучесть.

Что же спасло «Зейдлиц» от гибели? Ответ очевиден – блестящая выучка экипажа. Бронирование не помогло – 381 мм снаряды пробивали 300 мм главный броневой пояс как фольгу.

Расплата за предательство

Итальянский флот бодро двигался на юг, собираясь интернироваться на Мальте. Война для итальянских моряков осталась позади и даже появление немецких самолетов не могло испортить им настроения - с такой высоты в линкор попасть нереально.
Средиземноморский круиз закончился неожиданно – около 16:00 линкор «Roma» содрогнулся от попавшей в него авиабомбы, сброшенной с удивительной точностью (на самом деле – первая в мире корректируемая авиабомба «Fritz X»). Хай-тек боеприпас массой 1,5 тонны пробил насквозь броневую палубу толщиной 112 мм, все нижние палубы и рванул уже в воде под кораблем (кто-то облегченно вздохнет – «Повезло!», но, стоит напомнить, что вода несжимаемая жидкость – ударная волна от 320 кг взрывчатки разворотила «Rom"e» днище, вызвав затопление котельных отделений). Через 10 минут второй «Fritz X» вызвал детонацию семисот тонн боекомплекта носовых башен главного калибра, убив 1253 человека.

Найдено супероружие, способное за 10 минут утопить линейный корабль водоизмещением 45 000 тонн!? Увы, все не так однозначно.
16 сентября 1943 года, аналогичная шутка с английским линкором «Warspite» (тип «Queen Elizabeth») не удалась – троекратное попадание «Fritz X» не привело к гибели дредноута. «Уорспайт» меланхолично принял 5000 тонн воды и отправился на ремонт. Жертвами трех взрывов стали 9 человек.

11 сентября 1943 года при обстреле Салерно под раздачу попал американский легкий крейсер «Саванна». Малыш водоизмещением 12 000 тонн стойко выдержал попадание немецкого монстра. «Фриц» пробил крышу башни №3, прошел сквозь все палубы и взорвался в подбашенном отделении, выбив у «Саванны» днище. Частичная детонация боезапаса и последовавший за ней пожар унесли жизни 197 членов команды. Несмотря на серьезные повреждения, через трое суток крейсер дополз своим ходом (!) до Мальты, откуда ушел на ремонт в Филадельфию.

Какие выводы можно сделать из этой главы? В конструкции корабля, вне зависимости от толщины брони, есть критически важные элементы, поражение которых может привести к быстрой и неминуемой гибели. Тут уж, как карта ляжет. Что касается погибшей «Rom’ы» - воистину итальянским линкорам не везло ни под итальянским, ни под британским, ни под советским флагом (линкор «Новороссийск» - он же «Джулио Чезаре»).

Волшебная лампа Алладина

Утро 12 октября 2000 года, Аденский залив, Йемен. Ослепительная вспышка на мгновение осветила бухту и через мгновение тяжелый грохот распугал стоящих по-колено в воде фламинго.
Два шахида отдали свои жизни в Священной Войне с кяфирами, таранив на моторной лодке эскадренный миноносец «Коул» (USS Cole DDG-67). Взрыв адской машины, начиненной 200…300 кг взрывчатки, разорвал борт эсминца, огненный вихрь промчался по отсекам и кубрикам корабля, превращая все на своем пути в кровавый винегрет. Проникнув в машинное отделение, взрывная волна разорвала корпуса газовых турбин, эсминец лишился хода. Начался пожар, с которым удалось справиться только к вечеру. Жертвами стали 17 моряков, еще 39 получили ранения.
Через 2 недели «Коул» был погружен на норвежский тяжелый транспорт MV Blue Marlin и отправлен в США на ремонт.

Хмм…в свое время «Саванна», идентичная по размерам «Коулу», сохранила ход, несмотря на куда более серьезные повреждения. Объяснение парадокса: оборудование современных кораблей стало более хрупким. Силовая установка General Electric из 4-х компактных газовых турбин LM2500 выглядит несерьезно на фоне главной энергетической установки «Саванны», состоящей из 8 огромных бойлеров и 4-х паровых турбин Парсонса. Для крейсеров времен Второй Мировой топливом служили нефть и ее тяжелые фракции. «Коул» (как и все корабли, оснащенные ГТУ LM2500) использует…авиационный керосин Jet Propellant-5.

Значит ли это, что современный военный корабль хуже, чем древний крейсер? Разумеется, это не так. Их ударная мощь несравнима – эсминец типа «Арли Берк» может запускать крылатые ракеты на дальность 1500…2500 км, обстреливать цели на околоземной орбите и контролировать обстановку в сотнях миль от корабля. Новые возможности и оборудование потребовали дополнительных объемов: для сохранения исходного водоизмещения, пожертвовали бронированием. Может быть зря?

Экстенсивный путь

Опыт морских сражений недавнего прошлого показывает, что даже тяжелое бронирование не может гарантированно защитить корабль. Сегодня средства поражения еще более эволюционировали, поэтому устанавливать броневую защиту (или эквивалентную ей дифференцированную броню) толщиной менее 100 мм не имеет смысла – она не станет преградой для противокорабельных ракет. Кажется, что 5…10 сантиметров дополнительной защиты должны уменьшить повреждения, т.к в ПКР уже проникнет глубоко внутрь корабля. Увы, это ошибочное мнение – во времена Второй Мировой авиабомбы часто пробивали подряд несколько палуб (включая бронированные), детонируя в трюмах или даже в воде под днищем! Т.е. повреждения в любом случае будут серьезными, и установка 100 мм бронирования – бесполезное мероприятие.

А если установить на корабль класса «ракетный крейсер» 200 мм бронирование? В этом случае корпусу крейсера обеспечивается весьма высокий уровень защиты (ни одна западная дозвуковая ПКР типа «Экзосет» или «Гарпун» не способна преодолеть такую броневую плиту). Живучесть увеличится и утопить наш гипотетический крейсер станет сложной задачей. Но! Корабль необязательно топить, достаточно вывести из строя его хрупкие радиоэлектронные системы и повредить оружие (в свое время легендарный эскадренный броненосец «Орел» получил от 75 до 150 пападаний 3,6 и 12 дюймовыми японскими снарядами. Плавучесть он сохранил, но как боевая единица существовать перестал – орудийные башни и дальномерные посты были разбиты и сожжены фугасными снарядами).
Отсюда важный вывод: даже в случае применения тяжелого бронирования, внешние антенные устройства останутся беззащитными. При поражении надстроек корабль гарантированно превратиться в небоеспособную груду металла.

Обратим внимание на негативные стороны тяжелого бронирования: простой геометрический подсчет (произведение длины броневого борта х высоту х толщину, с учетом плотности стали 7800 кг/куб. метр) дает потрясающие результаты – водоизмещение нашего «гипотетического крейсера» может увеличится в 1,5 раза с 10 000 до 15 000 тонн! Даже с учетом применения дифференцированного бронирования, встроенного в конструкцию. Для сохранения ТТХ небронированного крейсера (скорости хода, дальности хода) потребуется увеличение мощности энергетической установки корабля, что, в свою очередь, потребует увеличение запасов топлива. Весовая спираль раскручивается, напоминая анекдотичную ситуацию. Когда она остановится? Когда все элементы силовой установки пропорционально увеличатся, сохранив первоначальное соотношение. В результате – увеличение водоизмещения крейсера до 15…20 тысяч тонн! Т.е. наш крейсер-броненосец, обладая тем же ударным потенциалом, будет иметь вдвое большее водоизмещение, чем его небронированный систершип. Вывод – ни одна морская держава не пойдет на такое увеличение военных расходов. Тем, более, как было сказано выше, мертвая толща металла не гарантирует защиту корабля.

С другой стороны, не стоит доходить до абсурда, иначе грозный корабль потопят из ручного стрелкового оружия. На современных эсминцах используется выборочное бронирование важных отсеков, например на «Орли Берках» вертикальные пусковые установки прикрыты 25 мм бронеплитами, а жилые отсеки и командный центр – слоями кевлара общей массой 60 тонн. Для обеспечение живучести очень важное значение имеет компоновка, выбор конструкционных материалов и подготовка экипажа!

В наши дни бронирование сохранилось на ударных авианосцах – их колоссальное водоизмещение позволяет устанавливать такие «излишества». Например, толщина бортов и полетной палубы атомного авианосца «Энтерпрайз» находится в пределах 150 мм. Нашлось место даже для противоторпедной защиты, включающей в себя, помимо стандартных водонепроницаемых переборок, систему коффердамов и двойное днище. Хотя, высокая живучесть авианосца обеспечивается в первую очередь его огромными размерами.

В дискуссиях на форуме «Военное обозрение» многие читатели обратили внимание на существование в 80-х годах программы модернизации линкоров типа «Айова» (4 корабля, построенные еще во времена Второй Мировой, простояли в базе без малого 30 лет, периодически привлекаясь к обстрелу побережья в Корее, Вьетнаме и Ливане). В начале 80-х была принята программа их модернизации - корабли получили современные ЗРК самообороны, 32 «Томагавка» и новые радиоэлектронные средства. Сохранился полный комплект брони и 406 мм артиллерия. Увы, прослужив 10 лет, все 4 корабля были выведены из состава флота, ввиду физического износа. Все планы их дальнейшей модернизации (с установкой УВП Марк-41 вместо кормовой башни) остались на бумаге.

С чем была связана реактивация старых артиллерийских кораблей? Новый виток гонки вооружений заставил две сверхдержавы (какие именно – уточнять не требуется) задействовать все имеющиеся резервы. В результате ВМС США продлил срок жизни своих сверхдредноутов, а ВМФ СССР не спешил отказываться от артиллерийских крейсеров пр. 68-бис (морально устаревшие корабли оказались отличным средством огневой поддержки морской пехоты). Адмиралы перестарались – помимо действительно полезных кораблей, сохранивших свой боевой потенциал, в составе флотов числилось множество ржавых калош – старые советские эсминцы типов 56 и 57, послевоенные ДПЛ пр. 641; американские эсминцы типов «Фаррагут» и «Чарльз Ф. Адамс», авианосцы типа «Мидуэй» (1943 г.). Хлама накопилось немало. По статистике, к 1989 году суммарное водоизмещение кораблей ВМФ СССР на 17% превышало водоизмещение ВМС США.

Крейсер "Михаил Кутузов", пр. 68-бис

С исчезновением СССР, на первое место вышла эффективность. ВМФ СССР подвергся безжалостному сокращению, а в США в начале 90-х из состава флота были исключены 18 крейсеров УРО типов «Леги» и «Белкнап», отправились на слом все 9 атомных крейсеров (многие даже не выработали половину запланированного срока), за ними последовали 6 устаревших авианосцев типов «Мидуэй» и «Форестолл», и 4 линкора.
Т.е. реактивация старых линкоров в начале 80-х, не являлась следствием их выдающихся способностей, это была геополитическая игра – желание иметь максимально большой флот. При одинаковой стоимости с авианосцем, линкор на порядок уступает ему по ударной мощи и по возможностям контроля морского и воздушного пространства. Поэтому, несмотря на солидное бронирование, «Айовы» в современной войне - ржавые мишени. Прятаться за толщу мертвого металла совершенно бесперспективный подход.

Интенсивный путь

Лучшая защита - нападение. Именно так считают во всем мире, создавая новые системы самообороны кораблей. После атаки «Коула», никто не стал обвешивать эсминцы броневыми плитами. Ответ американцев не отличался оригинальностью, но был весьма эффективен – установка 25 мм автоматических пушек «Бушмастер» с цифровой системой наведения, чтобы в следующий раз разнести в щепки катер с террористами (впрочем, я все-таки неточен – в надстройке эсминца «Орли Берк» подсерии IIа все-таки появилась новая броневая переборка толщиной 1 дюйм, но это совсем не похоже на серьезное бронирование).

Зенитный комплекс самобороны "Палаш", установленный на ракетном катере Р-60

Совершенствуются системы обнаружения и противоракетные системы. В СССР был принят на вооружение ЗРК «Кинжал» с РЛС «Подкат» для обнаружения низколетящих целей, а также уникальный ракетно-артиллерийский комплекс самообороны «Кортик». Новая российская разработка – ЗРАК «Палаш». Не осталась в стороне знаменитая швейцарская фирма «Эрликон», выпустившая скорострельную 35-мм артиллерийскую установку «Миллениум» с урановыми поражающими элементами (одной из первых «Миллениумы» получила Венесуэла). В Голландии разработана эталонная артиллерийская система ближнего боя «Голкипер», сочетающая мощность советской АК-630М и точность американского «Фаланкса». При создании противоракет нового поколения ESSM упор делался на повышение маневренности ЗУР (скорость полета до 4..5 скоростей звука, при этом эффективная дальность перехвата составляет 50 км). В любой из 90 пусковых ячеек эсминца «Арли Берк» возможно разместить 4 ESSM.

ВМС всех стран перешли от толстой брони к активным средствам обороны. Очевидно, в том же направлении следует развиваться ВМФ России. Мне представляется идеальным вариант основного боевого корабля ВМФ, полным водоизмещением 6000…8000 тонн, с упором на огневую мощь. Для обеспечения приемлемой защиты от простых средств поражения достаточно полностью стального корпуса, грамотной компоновки внутренних помещений и выборочного бронирования важных узлов, с использованием композитов. По поводу тяжелых повреждений – намного эффективнее сбивать ПКР на подлете, чем тушить пожары в развороченном корпусе.

Несмотря на множество проблем и ограничений, установка брони на современные корабли возможна. Как уже говорилось, имеет место весовая «недогрузка» (при полном отсутствии свободных объемов), которую вполне можно использовать для усиления пассивной защиты. Для начала нужно определиться с тем, что конкретно нужно защитить броней.

В годы ВОВ схема бронирования преследовала вполне конкретную цель - сохранить плавучесть корабля при его поражении снарядами. Поэтому бронировалась зона корпуса в районе ватерлинии (чуть выше и ниже уровня ВЛ). Кроме того, нужно не допустить детонации боезапаса, потери возможности двигаться, вести огонь и управлять им. Поэтому тщательно бронировались орудия ГК, их погреба в корпусе, ГЭУ и посты управления. Это и есть те критические зоны, которые обеспечивают боеспособность корабля, т.е. способность вести бой: прицельно стрелять, двигаться и не тонуть.

В случае с современным кораблем все намного сложнее. Применение тех же критериев оценки боеспособности приводит к раздуванию объемов, которые оцениваются как критические.

Броненосец прошлого и ракетная жестянка настоящего. Первый мог бы стать символом немощи советских ПКР, но почему-то пошел на вечную стоянку. Американские адмиралы где-то ошиблись?

Для ведения прицельной стрельбы кораблю ВОВ было достаточно сохранить в целости само орудие и его погреба боезапаса - оно могло вести прицельный огонь, даже когда разбит командный пост, корабль обездвижен, сбиты КДП централизованного управления огнем.

Современные средства вооружения менее автономны. Они нуждаются в целеуказании (либо внешнем, либо собственном), электропитании и связи. Это требует от корабля сохранить свою радиоэлектронику и энергетику для возможности вести бой. Пушки можно зарядить и навести вручную, но ракеты требуют электричества и радиолокации для стрельбы. Значит, нужно бронировать аппаратные помещения РЛС и электростанции в корпусе, а также кабель-трассы. А такие устройства, как антенны связи и полотна РЛС, забронировать вообще не получится.

В этой ситуации, даже если будет забронирован объем погреба ЗУР, но вражеская ПКР попадет в небронированную часть корпуса, где, по несчастью, будут расположены аппаратура связи или РЛС ЦУ, либо электрогенераторы, ПВО корабля выходит из строя полностью. Такая картина вполне соответствует критериям оценки надежности технических систем по самому слабому ее элементу. Ненадёжность системы определяет худший ее компонент. У артиллерийского корабля таких компонентов всего два - орудия с боезапасом и ГЭУ. И оба этих элемента компактны и легко защищаются броней. У современного корабля таких компонентов множество: радиолокаторы, электростанции, кабель-трассы, пусковые установки ракет и т.д. И выход любого из этих компонентов из строя приводит к обрушению всей системы.

Можно попробовать оценить устойчивость тех или иных боевых систем корабля, применив метод оценки надежности. Для примера возьмем ПВО дальнего действия артиллерийских кораблей эпохи ВМВ и современных эсминцев и крейсеров. Под надежностью будем понимать способность системы продолжать работу при отказе (поражении) ее компонентов. Главной сложностью здесь будет определение надежности каждого из компонентов. Чтобы как-то разрешить эту проблему, примем два метода такого расчета. Первый - равная надежность всех компонентов (пусть будет 0,8). Второй - надежность пропорциональна их площади, приведенной к общей боковой площади проекции корабля.

Как видим, как с учетом относительной площади в боковой проекции корабля, так и при равных условиях надежность системы снижается у всех современных кораблей. Это не удивительно. Для вывода из строя дальней ПВО крейсера «Кливленд» нужно либо уничтожить все 6 АУ 127-мм, либо 2 КДП, либо энергетику (подача электричества на приводы КДП и АУ). Уничтожение одного КДП или нескольких АУ не приводит к полному отказу системы.

У современного РКР типа «Слава» для полного отказа системы нужно поразить либо объемную ПУ С-300Ф с ракетами, или РЛС подсвета-наведения, либо уничтожить ГЭУ. У эсминца «Арли Берк» надежность выше в первую очередь из-за разнесения боекомплекта по двум независимым УВПУ и аналогичное разнесение РЛС подсвета-наведения.

Это весьма грубый анализ всего одной системы вооружения корабля, со множеством допущений. Причем бронированным кораблям дается серьезная фора. Например, все компоненты приведенной системы корабля эпохи ВМВ бронированы, а у современных кораблей антенны не защищены принципиально (вероятность их поражения выше). Роль электроэнергии в боеспособности кораблей ВМВ несоизмеримо меньше, т.к. даже при отключенном электропитании возможно продолжение огня при ручной подаче снарядов и грубом наведением средствами оптики, без централизованного управления от КДП. Погреба боезапаса артиллерийских кораблей ниже ватерлинии, современные ракетные погреба расположены сразу под верхней палубой корпуса. И так далее.

По сути, само понятие «боевой корабль» приобрело совершенно иное значение, чем в годы ВМВ. Если раньше боевой корабль был платформой для множества относительно независимых (замкнутых на себя) компонентов вооружения, то современный корабль это слаженный боевой организм с единой нервной системой. Разрушение части корабля времен ВОВ носило локальный характер - где повреждения, там и отказ. Все остальное, что не попало в зону поражения, может работать и воевать дальше. Если в муравейнике гибнет пара муравьев - для муравейника это мелочи жизни.

У современного корабля попадание в корму почти неминуемо скажется и на том, что делается на носу. Это уже не муравейник, это человеческий организм, который, лишившись руки или ноги, не умрет, но и воевать будет уже не способен. Таковы объективные последствия совершенствования оружия. Может показаться, что это не развитие, а деградация. Однако бронированные предки могли всего лишь стрелять из пушек в пределах видимости. А современные корабли универсальны и в состоянии уничтожать цели в сотнях километров от себя. Такой качественный скачок сопровождается и определенными потерями, в числе которых усложнение вооружения и как следствие снижение надежности, рост уязвимости и повышенная чувствительность к сбоям.

Поэтому роль бронирования в современном корабле заведомо ниже, чем у их артиллерийских предков. Если и возрождать бронирование, то с несколько иными целями - для предотвращения немедленной гибели корабля при прямом попадании в наиболее взрывоопасные системы, такие как погреба боезапаса и ПУ. Такое бронирование лишь незначительно улучшает боеспособность корабля, но существенно может повысить его живучесть. Это шанс не взлететь на воздух мгновенно, а попытаться организовать борьбу за спасение корабля. Наконец, это просто время, которое может позволить экипажу эвакуироваться.

Сильно изменилось и само понятие «боеспособности» корабля. Современный бой настолько скоротечен и стремителен, что даже кратковременный выход корабля из строя может повлиять на исход сражения. Если в боях артиллерийской эпохи нанесение существенных увечий противнику могло занимать часы, то сегодня - секунды. Если в годы ВОВ выход корабля из боя практически был равен его отправке на дно, то сегодня выбывание корабля из активного ведения боя может быть всего лишь выключение его РЛС. Либо, если бой с внешним ЦУ - перехват самолета (вертолета) ДРЛО.

Тем не менее, попробуем оценить, какое могло бы получиться бронирование у современного боевого корабля.

Лирическое отступление о целеуказании

Оценивая надежность систем, хочется отойти на некоторое время от темы бронирования и затронуть сопутствующий вопрос о целеуказании для ракетного оружия. Как показано выше, одним из слабейших мест современного корабля являются его РЛС и прочие антенны, конструктивная защита которых совершенно невозможна. В связи с этим, а также учитывая успешное развитие активных систем самонаведения, иногда предлагается полный отказ от собственных РЛС общего обнаружения с переходом на получение предварительных данных о целях из внешних источников. Например, от корабельного вертолета ДРЛО или беспилотников.

ЗУР или ПКР с активной ГСН не нуждаются в непрерывном подсвете целей и им достаточно приблизительных данных о районе и направлении движения уничтожаемых объектов. Это вполне позволяет перейти на внешнее ЦУ.

Надежность внешнего ЦУ как компонента системы (например системы той же ПВО) оценить очень сложно. Уязвимость источников внешнего ЦУ очень высокая - вертолеты сбиваются дальнобойными ЗРК противника, им оказывается противодействие средствами РЭБ. Кроме того БПЛА, вертолеты и другие источники данных о целях зависимы от погоды, им требуется скоростная и устойчивая связь с получателем информации. Тем не менее, автор не в состоянии точно определить надежность таких систем. Условно примем такую надежность, как «не хуже», чем у других элементов системы. Как же изменится надежность такой системы с отказом от собственного ЦУ, покажем на примере ПВО ЭМ «Арли Берк».

Как видим, отказ от радиолокаторов подсвета-наведения повышает надежность системы. Однако исключение из системы собственных средств обнаружения целей тормозит рост надежности системы. Без РЛС SPY-1 надежность выросла всего на 4%, в то время как дублирование внешнего ЦУ и РЛС ЦУ повышает надежность на 25%. Это говорит о том, что полный отказ от собственных РЛС невозможен.

Кроме того, некоторые радиолокационные средства современных кораблей имеют ряд уникальных характеристик, терять которые совершенно нежелательно. В России имеются уникальные радиотехнические комплексы активного и пассивного целеуказания для ПКР, с загоризонтной дальностью обнаружения кораблей противника. Это РЛК «Титанит» и «Монолит». Дальность обнаружения надводного корабля достигает у них 200 и более километров при том, что антенны комплекса размещаются даже не на топах мачт, а на крышах рубок. Отказываться от них - просто преступление, ибо противник подобных средств не имеет. Обладая подобным РЛК корабль или береговой ракетный комплекс полностью автономен и не зависит ни от каких внешних источников информации.

Возможные схемы бронирования

Попробуем оснастить броней относительно современный ракетный крейсер «Слава». Для этого сравним его с кораблями близких габаритов.

Из таблицы видно, что РКР «Слава» вполне можно нагрузить дополнительно 1700 тонн нагрузки, что составит около 15,5% от полученного водоизмещения в 11 000 тонн. Вполне соответствует параметрам крейсеров периода ВОВ. А ТАРКР «Петр Великий» может выдержать усиление брони из 4500 тонн нагрузки, что составит 15,9% стандартного водоизмещения.

Рассмотрим возможные схемы бронирования.

Забронировав лишь самые пожаро- и взрывоопасные зоны корабля и его ГЭУ получили снижение толщины броневой защиты почти в 2 раза по сравнению с ЛКР «Кливленд», бронирование которого во времена ВОВ тоже считалось не самым мощным и удачным. И это при том, что самые взрывоопасные места артиллерийского корабля (погреба снарядов и зарядов) размещаются ниже ватерлинии и вообще мало подвержены риску повреждения. У ракетных кораблей объемы, содержащие тонны пороха, расположены сразу под палубой и высоко над ватерлинией.

Возможна другая схема с защитой исключительно самых опасных зон с приоритетом толщины. Про главный пояс и ГЭУ придётся в этом случае забыть. Концентрируем всю броню вокруг погребов С-300Ф, ПКР, 130-мм снарядов и ГКП. В этом случае толщины брони вырастают до 100 мм, но площадь прикрытых броней зон в площади боковой проекции корабля падает до смешных 12,6%. ПКР должно очень не повезти чтобы она попала именно в эти места.

В обоих вариантах бронирования остаются совершенно беззащитными артустановки Ак-630 и их погреба, электростанции с генераторами, хранилища боезапаса и топлива вертолета, рулевые машины, все аппаратные радиоэлектроники и кабельные трассы. Все это на «Кливленде» просто отсутствовало, поэтому конструкторы и не думали об их защите. Попадание в любую незабронированную зону для «Кливленда» не обещало фатальных последствий. Разрыв пары килограммов взрывчатки бронебойного (или даже фугасного) снаряда вне критических зон не мог угрожать кораблю в целом. «Кливленд» мог перенести не один десяток таких попаданий в течение длительного многочасового боя.

С современными кораблями все по-другому. ПКР, содержащая в десятки и даже сотни раз больше взрывчатки, попав в незабронированные объемы, причинят настолько тяжелые увечья, что корабль почти сразу теряет боеспособность, даже если критически важные бронированные зоны остались нетронутыми. Всего лишь одно попадание ПКР ОТН с БЧ весом 250-300 кг приводит к полному разрушению внутренностей корабля в радиусе 10-15 метров от места подрыва. Это больше ширины корпуса. И, что особенно важно, у бронированных кораблей эпохи ВОВ в этих незащищенных зонах не было систем, напрямую влияющих на способность ведения боя. У современного крейсера это аппаратные, электростанции, кабель-трассы, радиоэлектроника, средства связи. И все это не прикрыто броней! Если же мы попытаемся растянуть площадь бронирования и на их объемы, то толщина такой защиты упадет до совершенно смехотворных 20-30 мм.

Тем не менее, предложенная схема вполне жизнеспособна. Броня защищает наиболее опасные зоны корабля от осколков и пожаров, близких разрывов. Но вот защитит ли 100-мм преграда из стали от прямого попадания и пробития современной ПКР соответствующего класса (ОТН или ТН)?

Ракеты

Оценить способность поражать защищенные броней объекты у современных ПКР сложно. Данные по возможностям боевых частей засекречены. Тем не менее, способы провести подобную оценку, пусть и с низкой точностью и множеством допущений – существуют.

Проще всего воспользоваться математическим аппаратом артиллеристов. Бронебойность артиллерийских снарядов теоретически рассчитывается при помощи множества формул. Воспользуемся простейшей и самой точной (как уверяют некоторые источники) формулой Якоба де Марра. Для начала проверим ее по известным данным артиллерийских орудий, у которых бронепробиваемость получена на практике путем отстрела снарядов по реальной броне.

Из таблицы видно достаточно точное совпадение практических и теоретических результатов. Наибольшее расхождение касается противотанковой пушки БС-3 (практически 100 мм, в теории 149,72 мм). Делаем вывод, что по данной формуле можно теоретически рассчитать бронепробиваемость с достаточно высокой точностью, однако абсолютно достоверными полученные результаты считать нельзя.

Попробуем сделать соответствующие расчеты для современных ПКР. В качестве «снаряда» принимаем боевую часть, так как остальная конструкция ракеты не участвует в пробитии цели.

Также нужно иметь ввиду, что к полученным результатам надо относиться критически, в связи с тем, что бронебойные артиллерийские снаряды достаточно прочные объекты. Как видно из таблицы выше, на заряд приходится не более 7% веса снаряда – остальное толстостенная сталь. БЧ ПКР имеют существенно большую долю ВВ и, соответственно, менее прочные корпуса, которые при встрече с избыточно прочной преградой скорее расколются сами, чем пробьют ее.

Как видим, энергетические характеристики современных ПКР в теории вполне позволяют пробивать достаточно толстые броневые преграды. На практике полученные цифры можно смело уменьшить в несколько раз, т.к., как говорилось выше, БЧ ПКР — не бронебойный снаряд. Однако можно полагать, что прочность БЧ «Брамос» не настолько плоха, чтобы не проникнуть через преграду в 50 мм при теоретически возможных 194 мм.

Высокие скорости полета современных ПКР ОН и ОТН позволяют в теории без применения каких-либо сложных ухищрений повысить их способность пробивать броню простым кинетическим способом. Достигнуть этого можно снижением доли ВВ в массе БЧ и увеличением толщин стенок их корпусов, а также применением удлиненных форм БЧ с пониженной площадью сечения. Например, уменьшение диаметра БЧ ПКР «Брамос» в 1,5 раза при увеличении длины ракеты на 0,5 метра и сохранении массы увеличивает теоретическую пробиваемость, рассчитанную по методу Якоба де Марра, до 276 мм (рост в 1,4 раза).

Задача поражения бронированных кораблей для разработчиков ПКР не новая. Еще в советское время для них создавались БЧ, способные поражать линкоры. Конечно, такие боевые части ставились только на ракеты оперативного назначения, так как уничтожение таких крупных целей именно их задача.

На самом деле с некоторых кораблей броня не исчезала и в ракетную эпоху. Речь идет об американских авианосцах. К примеру, бортовое бронирование авианосцев типа «Мидуэй» достигало 200 мм. Авианосцы типа «Форрестол» имели 76-мм бортовую броню и пакет продольных противоосколочных переборок. Схемы бронирования современных авианосцев засекречены, но очевидно броня не стала тоньше. Неудивительно, что конструкторы «больших» ПКР должны были проектировать ракеты, способные поражать бронированные цели. И тут простым кинетически способом пробития отделаться невозможно – 200 мм брони очень сложно пробить даже скоростным ПКР со скоростью полета около 2 М.

Собственно никто и не скрывает, что один из типов БЧ оперативных ПКР был «кумулятивно-фугасным». Характеристики не афишируются, но известна способность ПКР «Базальт» пробивать до 400 мм стальной брони.

Задумаемся над цифрой – почему именно 400 мм, а не 200 или 600? Даже если держать в уме те толщины броневой защиты, которые могли встретить советские ПКР при атаке авианосцев – цифра 400 мм кажется невероятной и избыточной. На самом деле ответ лежит на поверхности. Вернее не лежит, а режет форштевнем океанскую волну и имеет конкретное название – линкор «Айова». Бронирование этого замечательного корабля поразительным образом чуть-чуть тоньше магической цифры 400 мм.

Все встанет на свои места, если вспомнить, что начало работ над ПКР «Базальт» уходит в далекий 1963 год. В составе ВМС США все еще оставались добротные бронированные линкоры и крейсера времен ВМВ. На 1963 год ВМС США имели 4 линкора, 12 тяжелых и 14 легких крейсеров (4 ЛК «Айова», 12 ТК «Балтимор», 12 ЛК «Кливленд», 2 ЛК «Атланта»). Большинство числились в резерве, но на то и резерв, чтобы в случае мировой войны призвать в строй резервные корабли. И флот США не единственный оператор броненосцев. В том же 1963 году в ВМФ СССР оставалось 16 бронированных артиллерийских крейсеров! Были они и во флотах других стран.

К 1975 году (год принятия «Базальта» на вооружение) численность бронированных кораблей флота США сократилась до 4 линкоров, 4 тяжелых и 4 легких крейсеров. Причем линкоры оставались важной фигурой вплоть до списания в начале 90-х. Поэтому не стоит ставить под сомнение способность БЧ «Базальта», «Гранита» и других советских «больших» ПКР без труда проникнуть через броню в 400 мм, и оказать серьезное заброневое действие.

Советский союз не мог игнорировать существование «Айовы», ведь если считать, что ПКР ОН не в состоянии уничтожить этот линкор – то, получается, что данный корабль просто непобедим. Почему же тогда американцы не поставили строительство уникальных линкоров на поток? Такая притянутая за уши логика вынуждает перевернуть мир вверх ногами – конструкторы советских ПКР выглядят врунами, советские адмиралы беспечными чудаками, а стратеги страны, победившей в холодной войне – глупцами.

Кумулятивные способы пробития брони

Конструкция БЧ «Базальта» нам неизвестна. Все картинки, публикуемые по данному вопросу в интернете, предназначены для развлечения общественности, а не для раскрытия характеристик секретных изделий. За боевую часть можно выдать ее фугасный вариант, предназначенный для стрельбы по береговым объектам.

Однако об истинном содержании «кумулятивно-фугасной» БЧ можно выстроить ряд предположений. Наиболее вероятно, что такая БЧ представляет собой обычный кумулятивный заряд больших размеров и веса. Принцип ее работы аналогичен тому, как поражает цели выстрел ПТУР или гранатомета. И в этой связи возникает вопрос, как кумулятивный боеприпас, способный оставить на броне дырку весьма скромных размеров, в состоянии уничтожить боевой корабль?

Чтобы ответить на этот вопрос нужно понять, как работают кумулятивные боеприпасы. Кумулятивный выстрел, вопреки заблуждениям, не прожигает броню. Пробитие обеспечивает пест (или как еще говорят – «ударное ядро»), формирующийся из медной облицовки кумулятивной воронки. Пест имеет довольно низкую температуру, поэтому он ничего не прожигает. Разрушение стали происходит за счет «вымывания» металла под действием ударного ядра, имеющего квазижидкое (т.е. имеет свойства жидкости, при этом жидкостью не являясь) состояние. Наиболее близкий бытовой пример, позволяющий понять, как это работает – размывание льда направленной струей воды. Диаметр отверстия, получаемый при пробитии, составляет примерно 1/5 диаметра боеприпаса, глубина пробития до 5-10 диаметров. Поэтому гранатометный выстрел оставляет в броне танка отверстие диаметром всего 20-40 мм.

Помимо кумулятивного эффекта боеприпасы такого типа обладают мощным фугасным действием. Однако фугасная составляющая взрыва при поражении танков остается снаружи броневой преграды. Вызвано это тем, что энергия взрыва не в состоянии проникнуть в забронированное пространство через отверстие диаметром 20-40 мм. Поэтому внутри танка разрушениям подвергается только те детали, которые непосредственно окажутся на пути ударного ядра.

Казалось бы, принцип действия кумулятивного боеприпаса полностью исключает возможность его использования против кораблей. Даже если ударное ядро пробьет корабль насквозь – пострадает лишь то, что окажется на его пути. Это все равно, что пытаться убить мамонта одним ударом вязальной спицы. Фугасное же действие в поражении внутренностей вообще не может участвовать. Очевидно, этого недостаточно, чтобы разворотить внутренности корабля и нанести ему неприемлемый ущерб.

Однако существует ряд условий, при которых описанная выше картина действия кумулятивного боеприпаса нарушается не в лучшую для кораблей пользу. Вернемся к бронетехнике. Возьмем ПТУР и выпустим его в БМП. Какую картину разрушений мы увидим? Нет, аккуратной дырки диаметром 30 мм мы не обнаружим. Мы увидим кусок брони большой площади, вырванный с мясом. А за броней выгоревшие искореженные внутренности, как будто машину подорвали изнутри.

Все дело в том, что выстрелы ПТУР рассчитаны на поражение танковой брони толщиной 500-800 мм. Именно в них мы видим знаменитые аккуратные дырки. Но при воздействии по нерасчетно тонкой броне (как у БМП – 16-18 мм) кумулятивное действие усиливается действием фугасным. Возникает синергетический эффект. Броня просто выламывается, не выдерживая такого удара. И через дыру в броне, которая в данном случае уже не 30-40 мм, а весь квадратный метр, свободно проникает фугасный фронт высокого давления вместе с осколками брони и продукты горения взрывчатки. Для брони любой толщины можно подобрать кумулятивный выстрел такой мощности, что его действие будет не просто кумулятивным, а именно кумулятивно-фугасным. Главное – чтобы искомый боеприпас имел достаточную избыточную мощность над конкретной броневой преградой.

Выстрел ПТУР рассчитан на поражение брони в 800 мм и весит всего 5-6 кг. Что же сделает с броней, толщиной всего в 400 мм (в 2 раза тоньше) гигантский ПТУР, весом около тонны (в 167 раз тяжелее)? Даже без математических расчетов становится понятно, что последствия будут намного печальнее, чем после попадания ПТУР в танк.

Результат попадания ПТУР в БМП Сирийской армии.

Для тонкой брони БМП нужный эффект достигается выстрелом ПТУР весом всего в 5-6 кг. А для корабельной брони, толщиной в 400 мм, потребуется кумулятивно-фугасная БЧ весом в 700-1000 кг. Ровно такого веса БЧ стоят на Базальтах и Гранитах. И это вполне логично, ведь БЧ Базальта диаметром 750 мм как и все кумулятивные боеприпасы может пробить броню, толщиной более 5 своих диаметров – т.е. минимум 3,75 метров монолитной стали. Однако конструкторы упоминают лишь о 0,4 метра (400 мм). Очевидно, это предельная толщина брони, при которой боевая часть Базальта обладает необходимой избыточной мощностью, способной образовать пролом большой площади. Преграда уже в 500 мм не будет проломлена, она слишком прочная и выдержит давление. В ней мы увидим лишь знаменитую аккуратную дырку, а забронированный объем – почти не пострадает.

БЧ Базальта не пробивает ровного отверстия в броне с толщинами менее 400 мм. Она выламывает ее на значительной площади. В образовавшуюся пробоину влетают продукты горения взрывчатки, фугасная волна, осколки выбитой брони и обломки ракеты с остатками топлива. Ударное ядро кумулятивной струи мощного заряда обеспечивает расчистку дороги через множество переборок вглубь корпуса. Потопление линкора Айовы – это крайний, самый тяжелый случай из всех возможных, для ПКР Базальт. Остальные ее цели имеют в разы меньшее бронирование. На авианосцах – в диапазоне 76-200 мм, что, для данной ПКР можно считать просто фольгой.

Как было показано выше, на крейсерах с водоизмещением и размерами «Петра Великого» возможно появление бронирования 80-150 мм. Даже если эта оценка неверная, и толщины будут больше, никакой неразрешимой технической проблемы для конструкторов ПКР не появится. Корабли таких размеров и сегодня не являются типовой целью для ПКР ТН, а с возможным возрождением брони они просто окончательно войдут в список типовых целей ПКР ОН с кумулятивно-фугасными БЧ.

Альтернативные варианты

Вместе с тем, возможны и другие варианты преодоления брони, например, с применением тандемной конструкции боевой части. Первый заряд – кумулятивный, второй – фугасный.

Размеры и форма кумулятивного заряда могут быть совершенно разными. Существующие еще с 60-х годов саперные заряды красноречиво и наглядно это демонстрируют. Например, заряд КЗУ при весе 18 кг пробивает 120 мм брони, оставляя дыру шириной 40 мм и длиной 440 мм. Заряд ЛКЗ-80 при весе 2,5 кг пробивает 80 мм стали, оставляя щель, шириной 5 мм и длиной 18 мм.

Внешний вид заряда КЗУ

Кумулятивный заряд тандемной БЧ может иметь кольцевую (тороидальную) форму. В центр «бублика», после подрыва кумулятивного заряда и пробития, беспрепятственно проникнет основной фугасный заряд. При этом практически не теряется кинетическая энергия основного заряда. Он еще будет в состоянии сокрушить несколько переборок и взорваться с замедлением глубоко внутри корпуса корабля.

Принцип работы тандемной БЧ с кольцевым кумулятивным зарядом

Описанный выше способ пробития универсален и может использоваться на любых ПКР. Простейшие расчеты показывают, что кольцевой заряд тандемной БЧ применительно к ПКР «Брамос» съест всего лишь 40-50 кг веса его 250-киллограмовой фугасной БЧ.

Как видно из таблицы, даже ПКР «Уран» можно придать некоторые бронебойные качества. Возможности по пробитию брони остальных ПКР без проблем перекрывают все возможные толщины бронирования, которое может появиться на кораблях с водоизмещением 15-20 тыс. тонн.

Бронированный линкор

Собственно, на этом можно было бы закончить разговор о бронировании кораблей. Все что нужно, уже сказано. Тем не менее, можно попробовать представить, как мог бы вписаться корабль с противоснарядным мощным бронированием в военно-морскую систему.

Выше была показана и доказана бесполезность бронирования на кораблях существующих классов. Все, для чего может быть использована броня – это локальное бронирование наиболее взрывоопасных зон с целью исключить их детонацию при близком подрыве ПКР. От прямого попадания ПКР такое бронирование не спасает.

Однако все перечисленное касается кораблей с водоизмещение 15-25 тыс. тонн. То есть современных эсминцев и крейсеров. Их запасы по нагрузкам не позволяют оснастить их броней с толщинами более 100-120 мм. Но, чем больше корабль, тем больше статьи нагрузки, которые могут быть выделены под бронирование. Почему до сих пор никто не задумался о создании ракетного линкора с водоизмещением 30-40 тыс. тонн и бронированием более 400 мм?

Главное препятствие для создания такого корабля в отсутствии практической необходимости в таком монстре. Из существующих морских держав лишь единицы располагают экономической, технологической и промышленной мощью для разработки и постройки такого корабля. В теории это могут быть Россия и КНР, а в реальности – только США. Остается только один вопрос – зачем такой корабль нужен ВМС США?

Роль такого корабля в современном флоте совершенно непонятна. ВМС США постоянно воюют с заведомо слабыми противниками, против которых такой монстр совершенно не нужен. А в случае начала войны с Россией или КНР флот США не пойдет к враждебным берегам на мины и под торпеды подводных лодок. Вдали от берегов будет решаться задача защиты своих коммуникаций, где требуется не несколько супер-линкоров, а множество кораблей попроще, и одновременно в разных местах. Эту задачу и решают многочисленные американские эсминцы, количество которых переходит в качество. Да, каждый из них может быть не слишком выдающийся и сильный боевой корабль. Это не защищенные броней, но отлаженные в серийной постройке рабочие лошадки флота.

Они похожи на танк Т-34 – тоже не самый бронированный и не самый вооруженный танк ВМВ, но зато выпускавшийся в таких количествах, что противникам, с их дорогими и супер-мощными Тиграми пришлось не сладко. Будучи штучным товаром, Тигр не мог присутствовать на всей линии огромного фронта в отличие от вездесущих тридцатьчетверок. И гордость за выдающиеся успехи немецкой танкостроительной промышленности никак не помогала в реальности немецким пехотинцам, на которых шли десятки наших танков, а Тигры были где-то в другом месте.

Неудивительно, что все проекты создания супер-крейсера или ракетного линкора не уходили дальше футуристических картинок. В них просто нет необходимости. Развитые страны мира не продают странам третьего мира такое оружие, которое могло бы серьезно поколебать их твердые позиции лидеров планеты. Да и нет у стран третьего мира таких денег, чтобы купить столь сложные и дорогие вооружения. А вот разборки между собой развитые страны с некоторых пор предпочитают не устраивать. Очень высок риск перерастания такого конфликта в ядреный, что уже совершенно излишне и никому не нужно. Бить по равносильным партнерам предпочитают чужими руками, например, турецкими или украинскими по России, тайваньскими по КНР.

Выводы

Против полноценного возрождения корабельной брони работают все мыслимые факторы. В ней нет острой экономической или военной потребности. С конструктивной точки зрения, на современном корабле невозможно создать серьезное бронирование нужной площади. Невозможно защитить все жизненно важные системы корабля.

И, наконец, в случае, если такое бронирование все же появится – проблема легко решается доработкой БЧ ПКР. Развитые страны вполне логично не желают ценой ухудшения других боевых качеств вкладывать силы и средства в создание бронирования, которое принципиально не повысит боеспособность кораблей.

Вместе с тем, широкое внедрение локального бронирования и переход к стальным надстройкам исключительно важен. Такое бронирование позволяет кораблю легче переносить попадания ПКР и снизить объем разрушений. Однако такое бронирование никак не спасает от прямого попадания ПКР, поэтому такую задачу перед броневой защитой ставить просто бессмысленно.