Общественная жизнь кочевников. Значение слова «кочевники. Уличи, вятичи и другие

30.03.2020

Схожее, но не тождественное значение имеет слово номады, номадизм, и именно в силу этой схожести значений, в русскоязычном и возможно других лингво-культурно несхожих оседлых обществах (персидском, сино-китайском, и многих других, исторически страдавших от военных экспансий кочевых народов) существует седентаристский феномен подспудной исторической неприязни, приведший к очевидно намеренной терминологической путанице "кочевник-скотовод", "номад-путешественник", "бродяга-трэвеллер" и т.п. и т.д. [ ]

Кочевой образ жизни исторически ведут тюркские и монгольские этносы, и другие народы урало-алтайской языковой семьи, находившиеся в ареале кочевого мира [неизвестный термин ] . На основании языковой близости к урало-алтайской семье и расовой принадлежности, некоторые историки [кто? ] считают предков современных японцев, древних конных воинов-лучников, завоеваших Японские острова, выходцами из урало-алтайской кочевой среды. Также и корейцы, которых некоторые историки (и генетики) [кто? ] считают отделившимися от протоалтайских народов.

Многие древние и средневековые династии Китая императорские династии, например древние Хань, названа в честь кочевого хана. Или одна из знаковых императорских династий, Тан, по названию народа Табгач, и другие самые знаковые в истории страны Чин, династии произошли от кочевников. Вклад, и древний, и средневековый, и относительно недавний, кочевников в общий (и северный, и южный) сино-китайский этногенез, вероятно, немал. Последняя династия Цин была кочевого, манчжурского происхождения. Национальная валюта Китая юань названа в честь кочевой династии чингизидов.

Средства к существованию кочевники могли получать из самых разных источников - кочевое скотоводство , торговля , различные ремесла , рыболовство , охота , различные виды искусства (цыгане), наёмный труд или даже военный грабёж, либо "военные завоевания". Обычное воровство было недостойно воина-кочевника, в том числе ребенка или женщины, так как все члены кочевого общества было воинами своего рода или эля , и тем более кочевого аристократа. Как и другие, считавшиеся недостойными, подобно воровству, особенности оседлой цивилизации, были немыслимы для любого кочевника. К примеру, в среде кочевников, проституция была бы абсурдна, то есть абсолютно неприемлема. Это следствие родоплеменной воинской системы общества и государства.

Если придерживаться оседлого взгляда, то "каждая семья и народ так или иначе переезжает с места на место", ведут "кочевой" образ жизни, то есть могут классифицироваться в современном русскоязычном смысле как кочевники (в порядке традиционной терминологической путаницы), или номады, если этой путаницы избегать. [ ]

Энциклопедичный YouTube

1 / 2

✪ Михаил Кривошеев: "Сарматы. Древние кочевники южнорусских степей"

✪ Истории Великой Степи - все выпуски (рассказывает этнограф Константин Куксин)

Субтитры

Кочевые народы

Кочевы́е наро́ды - мигрирующие народы , живущие за счёт скотоводства . Некоторые кочевые народы, кроме того, занимаются охотой или, как некоторые морские кочевники в юго-восточной Азии , - рыболовством . Термин кочевье используется в славянском переводе Библии применительно к станицам измаильтян (Быт. )

В научном смысле кочевничество (номадизм, от греч. νομάδες , nomádes - кочевники) - особый вид хозяйственной деятельности и связанных с ним социокультурных характеристик, при которых большинство населения занимается экстенсивным кочевым скотоводством. В некоторых случаях кочевниками называют всех, кто ведёт подвижный образ жизни (бродячих охотников-собирателей, ряд подсечных земледельцев и морских народов Юго-Восточной Азии, мигрирующие группы населения, такие, как цыгане, и т.д)

Этимология слова

Слово «кочевник» происходит из тюркского слова qoch, qosh, көш. Данное слово есть, к примеру, в казахском языке .

Однокоренным является термин "кошевой атаман" и украинская (т.н. козацькая) и южнорусская (т.н. казацкая) фамилия Кошевой.

Определение

Далеко не все скотоводы являются кочевниками (хотя, прежде всего надо было разграничить в русском языке использование термина кочевник и номад, другими словами, кочевники далеко не то же самое, что обычные номады, и далеко не все номадные народы это кочевники, причем интересен культурный феномен, состоящий в том что всякая попытка устранения намеренной терминологической путаницы - "номад" и "кочевник", традиционно существующей в современном русском языке, натыкается на традиционное же игнорирование). Целесообразно связывать кочевничество с тремя главными признаками:

экстенсивное скотоводство (Пасторализм) как главный вид хозяйственной деятельности;
периодические перекочевки большей части населения и скота;
особая материальная культура и мировоззрение степных обществ.

Кочевники обитали в засушливых степях и полупустынях [сомнительная информация] или высокогорных районах, где скотоводство является наиболее оптимальным видом хозяйственной деятельности (в Монголии, например, земли пригодные для земледелия составляют 2 % [сомнительная информация], в Туркменистане - 3 %, в Казахстане - 13 % [сомнительная информация] и т. д.). Главной пищей номадов были различные виды молочных продуктов, мясо животных, охотничья добыча, продукты земледельческого хозяйства и собирательства. Засуха, снежный буран , заморозки, эпизоотии и другие стихийные бедствия могли быстро лишить номада всех средств к существованию. Для противодействия природным напастям скотоводы разработали эффективную систему взаимопомощи - каждый из соплеменников снабжал пострадавшего несколькими головами скота.

Быт и культура кочевников

Поскольку животным постоянно были необходимы новые пастбища, скотоводы были вынуждены несколько раз в год перемещаться с одного места на другое. Наиболее распространённым типом жилищ у кочевников были различные варианты разборных, легкопереносимых конструкций, покрываемых, как правило, шерстью или кожей (юрта , палатка или шатер). Домашняя утварь и посуда чаще всего делалась из небьющихся материалов (дерево, кожа). Одежда и обувь шились, как правило, из кожи, шерсти и меха, но также и из шелка, и других дорогих и редких тканей и материалов. Явление «всадничества» (то есть наличие большого количества лошадей или верблюдов) давало кочевникам значительные преимущества в военном деле. Кочевники не существовали изолированно от земледельческого мира, но не особо нуждались в продукции земледельческих народов. Для кочевников характерна особая ментальность, которая предполагает специфическое восприятие пространства и времени, обычаи гостеприимства , неприхотливость и выносливость, наличие у древних и средневековых номадов культов войны, воина-всадника, героизированных предков, нашедших, в свою очередь, отражение, как в устном творчестве (героический эпос), так и в изобразительном искусстве (звериный стиль), культовое отношение к скоту - главному источнику существования номадов. При этом необходимо иметь в виду, что так называемых «чистых» кочевников (кочующих постоянно) немного (часть номадов Аравии и Сахары, монголов и некоторых др. народов евразийских степей).

Происхождение кочевничества

Вопрос о происхождении кочевничества до настоящего времени не имеет однозначного истолкования. Ещё в новое время была выдвинута концепция происхождения скотоводства в обществах охотников. Согласно другой, более популярной сейчас точке зрения, кочевничество сформировалось как альтернатива земледелию в неблагоприятных зонах Старого Света , куда была вытеснена часть населения с производящим хозяйством. Последние были вынуждены адаптироваться к новым условиям и специализироваться на скотоводстве. Существуют и другие точки зрения. Не менее дискуссионен вопрос времени сложения кочевничества. Часть исследователей склоны считать, что кочевничество сложилось на Ближнем Востоке на периферии первых цивилизаций ещё в IV-III тыс. до н. э. Некоторые даже склонны отмечать следы номадизма в Леванте на рубеже IX-VIII тыс. до н. э. Другие полагают, что здесь ещё рано говорить о настоящем кочевничестве. Даже доместикация лошади (IV тыс. до н. э.) и появление колесниц (II тыс. до н. э.) ещё не говорят о переходе от комплексной земледельческо-скотоводческой экономики к настоящему кочевничеству. По мнению этой группы учёных переход к номадизму произошёл не ранее рубежа II-I тыс. до н. э. в евразийских степях.

Классификация кочевничества

Существует большое количество различных классификаций кочевничества. Наиболее распространённые схемы основаны на выявлении степени оседлости и экономической деятельности:

кочевое,
полукочевое, полуоседлое (когда земледелие уже преобладает) хозяйство,
отгонное,
Жайлау , кыстау (тюркс.)» - зимнее и летнее пастбище).

В некоторых других построениях учитывают также вид кочевания:

вертикальное (горы, равнины),
горизонтальное, которое может быть широтным, меридиональным, круговым и т. д.

В географическом контексте можно говорить о шести больших зонах, где распространено кочевничество.

евразийские степи, где разводят так называемые «пять видов скота» (лошадь , крупный рогатый скот , овца , коза , верблюд), однако наиболее важным животным считается конь (тюрки , монголы , казахи , киргизы и др.). Кочевники этой зоны создали могущественные степные империи (скифы , хунну , тюрки, монголы и др.);
Ближний Восток , где номады разводят мелкий рогатый скот , а в качестве транспорта используют лошадей, верблюдов и ослов (бахтияры , бассери, курды , пуштуны и др.);
Аравийская пустыня и Сахара , где преобладают верблюдоводы (бедуины , туареги и др.);
Восточная Африка , саванны к югу от Сахары, где обитают народы, разводящие крупный рогатый скот (нуэры, динка , масаи и др.);
высокогорные плато Внутренней Азии (Тибет , Памир) и Южной Америки (Анды), где местное население специализируется на разведении таких животных как як (Азия), лама , альпака (Южная Америка) и др.;
северные, в основном субарктические зоны, где население занимается оленеводством (саамы , чукчи , эвенки и др.).

Расцвет кочевничества

В хуннское время были установлены прямые контакты между Китаем и Римом. Особенно важную роль сыграли монгольские завоевания. В результате сформировалась единая цепь международной торговли, технологических и культурных обменов. По-видимому, в результате этих процессов в Западную Европу попали порох , компас и книгопечатание . В некоторых работах этот период называют «средневековой глобализацией».

Модернизация и упадок

С началом модернизации кочевники оказались неспособными конкурировать с индустриальной экономикой. Появление многозарядного огнестрельного оружия и артиллерии постепенно положили конец их военному могуществу. Кочевники стали вовлекаться в модернизационные процессы в качестве подчинённой стороны. В результате стало меняться кочевое хозяйство, деформировалась общественная организация, начались болезненные аккультурационные процессы. В ХХ в. в социалистических странах были сделаны попытки провести насильственную коллективизацию и седентеризацию, которые закончились неудачей. После распада социалистической системы во многих странах произошла номадизация образа жизни скотоводов, возврат к полунатуральным методам ведения хозяйства. В странах с рыночной экономикой процессы адаптации кочевников также происходят очень болезненно, сопровождаются разорением скотоводов, эрозией пастбищ, ростом безработицы и нищеты. В настоящее время примерно 35-40 млн чел. продолжает заниматься кочевым скотоводством (Северная, Центральная и Внутренняя Азия, Ближний Восток, Африка). В таких странах как Нигер , Сомали , Мавритания и др. кочевники-скотоводы составляют большую часть населения.

В обыденном сознании превалирует точка зрения, что кочевники были только источником агрессии и грабежей. В реальности существовал широкий спектр различных форм контактов между оседлым и степным миром, от военного противостояния и завоеваний до мирных торговых контактов. Кочевники сыграли важную роль в истории человечества. Они способствовали освоению мало пригодных для жилья территорий. Благодаря их посреднической деятельности устанавливались торговые связи между цивилизациями, распространялись технологические, культурные и др. инновации. Многие общества номадов внесли свой вклад в сокровищницу мировой культуры, этническую историю мира. Однако, обладая огромным военным потенциалом, номады также оказали существенное деструктивное влияние на исторический процесс, в результате их разрушительных нашествий были уничтожены многие культурные ценности, народы и цивилизации. Корни целого ряда современных культур уходят в кочевнические традиции, но кочевой образ жизни постепенно исчезает - даже в развивающихся странах. Многие из кочевых народов сегодня находятся под угрозой ассимиляции и потери самобытности, так как в правах за использование земель они едва могут противостоять оседлым соседям.

Кочевничество и оседлый образ жизни

Все кочевники евразийского пояса степей прошли через таборную ступень развития или стадию нашествия. Сдвинутые со своих пастбищ, они беспощадно все уничтожали на своем пути, поскольку перемещались в поисках новых земель. ... Для соседних земледельческих народов номады таборной стадии развития всегда пребывали в состоянии «перманентного нашествия» . На второй стадии кочевания (полуоседлой) появляются зимовники и летовки, пастбища каждой орды имеют строгие границы, а скот перегоняют по определённым сезонным маршрутам. Вторая стадия кочевания была самой рентабельной для скотоводов.

В. БОДРУХИН, кандидат исторических наук.

Однако оседлый образ жизни, разумеется, имеет свои преимущества перед кочевым, и возникновение городов - крепостей и прочих культурных центров, а в первую очередь - создание регулярных армий, часто строившихся по кочевническому образцу: иранские и римские катафрактарии, перенятые у парфян; китайская панцирная кавалерия, строившаяся по образцу гуннской и тюркютской; русская дворянская кавалерия, впитавшая традиции татарского воинства вместе с эмигрантами из переживающей смуту Золотой Орды; и т. д., со временем дало возможность оседлым народам успешно противостоять набегам кочевников, которые никогда не стремились полностью уничтожить оседлые народы так как не могли полноценно существовать без зависимого оседлого населения и обмена с ним, добровольного или принудительного, продуктами земледелия, скотоводства и ремесла. Омельян Прицак даёт такое пояснение постоянным набегам кочевников на оседлые территории:

«Причины этого явления следует искать не во врождённой склонности кочевников к грабежам и крови. Скорее, речь тут идёт о четко продуманной экономической политике»

Между тем, в эпохи внутреннего ослабления даже высокоразвитые цивилизации нередко гибли или значительно ослаблялись в результате массированных набегов кочевников. Хотя по большей части агрессия кочевых племен была направлена в сторону своих соседей кочевников, зачастую набеги на оседлые племена кончались утверждением господства кочевой знати над народами земледельцами. Например господство кочевников над отдельными частями Китая, а иногда над всем Китаем, повторялось много раз в его истории.

Другим известным примером тому является крушение Западной Римской империи, которая пала под натиском «варваров» во время «великого переселения народов», в основном в прошлом оседлых племен, а не самих кочевников, от которых они спасались на территории своих Римских союзников, однако конечный результат был катастрофичен для Западной Римской Империи, которая так и осталась под контролем варваров несмотря на все попытки Восточной Римской Империи вернуть эти территории в VI-м веке , что по большей части также было результатом натиска кочевников (Арабов) на восточные границы Империи.

Кочевничество, не связанное со скотоводством

В различных странах существуют этнические меньшинства, ведущие кочевой образ жизни, но занимающиеся не скотоводством, а различными ремеслами , торговлей, гаданием , профессиональным исполнением песен и танцев. Это цыгане , ениши , ирландские путешественники и другие. Такие «кочевники» путешествуют таборами , живя обычно в транспортных средствах либо случайных помещениях, зачастую нежилого типа. По отношению к таким гражданам властями часто применялись меры, направленные на насильственную ассимиляцию в «цивилизованное» общество. В настоящее время властями разных стран применяются меры по наблюдению за исполнением такими лицами родительских обязанностей по отношению к малолетним детям, которые в результате образа жизни их родителей не всегда получают полагающиеся им блага в области образования и здравоохранения.

В СССР 5 октября 1956 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжничеством», приравнивающий кочевых цыган к тунеядцам и запрещающий кочевой образ жизни. Реакция на указ была двоякой как со стороны местных властей, так и со стороны цыган. Местные власти исполняли этот указ, либо выдавая цыганам жильё и побуждая или принуждая их вместо кустарного ремесла и гадания официально трудоустраиваться, либо просто прогоняя цыган со стоянок и подвергая кочевых цыган дискриминации на бытовом уровне. Цыгане же либо радовались новому жилью и достаточно легко переходили в новые условия жизни (часто это были цыгане, имеющие по новому месту жительства друзей-цыган либо оседлых родственников, которые помогали им при налаживании новой жизни), либо же считали указ началом попытки ассимилировать, растворить цыган как

Коче́вники - этносы, народы и племена, исторически сложившиеся в кочевых-номадических, при этом необходимо подчеркивать термин кочевых (ибо чтобы быть кочевником, недостаточно быть просто номадом или бродягой-трэвеллером) этно-культурных условиях. В современное время это люди, постоянно или временно пребывающие в соответствующих культурах и ведущие кочевой образ хозяйства, или культурно-этнически принадлежащие к традиционной кочевой культуре и типу хозяйства, связанными с тюркским словом и определением Қоч, Қош (Qoch, Qosh).
Схожее, но не тождественное значение имеет слово номады, номадизм, и именно в силу этой схожести значений, в русскоязычном и возможно других лингво-культурно несхожих оседлых обществах (персидском, сино-китайском, и многих других, исторически страдавших от военных экспансий кочевых народов) существует седентаристский феномен подспудной исторической неприязни, приведший к очевидно намеренной терминологической путанице "кочевник-скотовод", "номад-путешественник", "бродяга-трэвеллер" и т.п. и т.д.
Кочевой образ жизни исторически ведут тюркские и монгольские этносы, и другие народы урало-алтайской языковой семьи, находившиеся в ареале кочевого мира. На основании языковой близости к урало-алтайской семье и расовой принадлежности, некоторые историки[кто?] считают предков современных японцев, древних конных воинов-лучников, завоеваших Японские острова, выходцами из урало-алтайской кочевой среды. Также и корейцы, которых некоторые историки (и генетики) [кто?] считают отделившимися от протоалтайских народов.
Многие древние и средневековые династии Китая императорские династии, например древние Хань, названа в честь кочевого хана. Или одна из знаковых императорских династий, Тан, по названию народа Табгач, и другие самые знаковые в истории страны Чин, династии произошли от кочевников. Вклад, и древний, и средневековый, и относительно недавний, кочевников в общий (и северный, и южный) сино-китайский этногенез, вероятно, немал. Последняя династия Цин была кочевого, манчжурского происхождения. Национальная валюта Китая юань названа в честь кочевой династии чингизидов.
Средства к существованию кочевники могли получать из самых разных источников - кочевое скотоводство, торговля, различные ремесла, рыболовство, охота, различные виды искусства (цыгане), наёмный труд или даже военный грабёж, либо "военные завоевания". Обычное воровство было недостойно воина-кочевника, в том числе ребенка или женщины, так как все члены кочевого общества было воинами своего рода или эля, и тем более кочевого аристократа. Как и другие, считавшиеся недостойными, подобно воровству, особенности оседлой цивилизации, были немыслимы для любого кочевника. К примеру, в среде кочевников, проституция была бы абсурдна, то есть абсолютно неприемлема. Это следствие родоплеменной воинской системы общества и государства.
Если придерживаться оседлого взгляда, то "каждая семья и народ так или иначе переезжает с места на место", ведут "кочевой" образ жизни, то есть могут классифицироваться в современном русскоязычном смысле как кочевники (в порядке традиционной терминологической путаницы), или номады, если этой путаницы избегать.
В современном мире, в связи с существенными изменениями в хозяйстве и жизни общества появилось и достаточно часто употребляется понятие неокочевники, то есть современные, возможно, очень (или не очень) успешные люди, ведущие кочевой или полукочевой образ жизни в современных условиях. По роду занятий многие из них являются артистами, учёными, политиками, спортсменами, шоуменами, коммивояжёрами, менеджерами, преподавателями, сезонными работниками, программистами, гастарбайтерами, экспатами, путешественниками и так далее. Смотрите также фрилансеры.

Переход к кочевому и полукочевому скотоводству. С началом первого тысячелетия до н.э. связана эпоха освоения древним населением обширных степных, горно-степных и полупустынных пространств, сложения у племен европейских и азиатских степей новой формы хозяйственной деятельности - экстенсивного скотоводства в его различных формах.

Уже в начале I тыс. до н.э. в степях, полупустынях и горных районах Казахстана полукочевое и кочевое скотоводство становится одной из основных форм хозяйства. Такие изменения обусловливались рядом причин, главными среди них были естественно-географические и социально-экономические факторы, теснейшим образом связанные между собой.

В конце II-го и начале I-го тыс. до н.э. в Казахстане, как и в других степных районах, менялся климат, он становился все более засушливым. Уменьшались площади естественных водоемов, что, в свою очередь, ограничивало в некоторых районах и резко сократило распространение земледелия в поймах больших и малых рек.

Переход к кочевому скотоводству означал экономический прогресс в жизни племен степей и пустынь. Хозяйственному освоению обширных пространств способствовал рост коневодства, получивший особенно широкий размах в начале первого тысячелетия до н.э. Использование степняками верховой лошади, появление конницы разрушали культурно-хозяйственную замкнутость отдельных районов, обеспечивали широкие экономические и культурные связи с соседями и отдельными племенами, народами и государствами.

Данные археологии позволяют говорить о существовании в то время трех основных видов скотоводства: кочевого, полукочевого и оседлого.

Первый вид хозяйства базировался на круглогодичном кочевании населения в сухих степях, пустынях и полупустынях Западного и Центрального Казахстана.

Второй, полукочевой вид, хозяйства предполагал наличие постоянных зимних жилищ, куда скотоводы ежегодно возвращались на зимовку. Такой вид хозяйственной деятельности получил распространение в зонах чередования степной, лесной и лесостепной зоны, в горных районах Семиречья и Восточного Казахстана. В Жетысу второй основной базой экономики было земледелие, развивавшееся в оседлых поселениях.

Третий вид скотоводства - оседлое скотоводство - более всего был распространен в районах Южного Казахстана и Жетысу по берегам рек Сырдарьи, Чу, Или, Таласа, Арыси, на склонах хребта Каратау, в местах, богатых естественными водоемами и обширными сено-косными угодьями. Природные условия и близость земледельческих центров Согда, Шаша и Ферганы обусловили преобладание в хозяйстве ирригационного и богарного земледелия, постоянную оседлость населения, раннее появление крупных земледельческих поселений, особенно в конце I тыс. до н. э.

Основным направлением скотоводства у кочевников было овцеводство и коневодство. Свидетельством этого являются находки в большинстве исследованных курганов костей овцы. Овцы разводились не только как мясные животные, от них также получали шерсть, необходимую для изготовления кошм, плетения веревок и для сучения ниток. Как свидетельствуют куски кошм и обрывки веревок, обнаруженные в курганах, кочевники умели изготовлять разные кошмы: грубую, толстую, черную и белую кошму, по-видимому, для покрытия жилищ и для подстилки на пол, и тонкий мягкий белый войлок, напоминающий фетр для пошива одежды и головных уборов. Изучение костей животных из курганных захоронений показывает, что разводились овцы, близкие к современным казахской курдючной и адаевской породам. Преобладали в стаде грубошерстные овцы, но разводились и тонкорунные.

В жизни кочевника-скотовода и воина большую роль играл конь. Лошади были двух типов. Основную массу составляли табунные малорослые лошади, обладавшие высокой способностью к тебеневке и зимней пастьбе. В погребениях воинов и знатных лиц встречается и верховой высокорослый тип лошади. Лучшие строевые кони требовали особого ухода, ценились чрезвычайно высоко и были доступны, по-видимому, только знати. Они являлись личной собственностью воина и убивались на могиле своего владельца, куда клались также принадлежавшие ему личные вещи.

Разводили крупный рогатый скот. Транспортным животным стал двугорбый верблюд.

Помимо скотоводства и земледелия - ведущих форм хозяйства - в качестве подсобного промысла продолжали существовать охота и рыболовство. Наскальные рисунки указывают на распространение у горно-степных племен верховой облавной охоты, применялась и загонная охота с помощью собак. Охотились на козлов, архаров, кабанов, оленей, лосей, дроф.

В Прииртышье и дельте Сырдарьи было распространено рыболовство. Найдено много рыболовных принадлежностей на поселениях чирикрабатской, джетыасарской культур.

Ремесла . Сырье, нужное для изготовления орудий труда, одежды, вооружения, жилища, разнообразной утвари, древние скотоводы большей частью было местным. Ремесленники концентрировались в кочевых ставках, поселениях и городах. Кроме внутриобщинного обмена существовал и получил широкое распространение межродовой, межплеменной и межгосударственный обмен. Развивалась меж¬дународная торговля по Великому Шелковому пути. Распространялись нередко на большие расстояния горнорудное сырье, драгоценности, украшения, шелк, кони.
Предполагалось, что древнее население территории Казахстана, Средней Азии и Си¬бири познакомилось с железом значительно позже, чем его западные соседи - скифо-сарматские племена. Геродот, например, описывая племена массагетов, прямо указывал, что «железа и серебра у них совсем нет в обиходе, так как этих металлов вовсе не встретишь в этой стране. Зато золота и меди там в изобилии». Однако, как показали исследования, уже в начале I тыс. до н.э. древние племена Казахстана были знакомы с такими легкоплавкими рудами, как красный и бурый железняк. О том же говорит и, теперь уже ставшая значительной, коллекция железных изделий VII-VI вв. до н.э. из курганов Центрального Казахстана и Семиречья (железные кинжалы, ножи, уздечные украшения), находки крицы и шлаков на раннесакских стоянках Восточного Приаралья.

Значительными были горные выработки на медь и олово. Высококачественная продукция мышьяковистых и оловянистых бронз из мощных центров цветной металлургии Саяка и Жезказгана, Калбы и Нарыма обусловлена тем, что бронзовые изделия долгое время с успехом конкурировали с железными.

Техника горного дела и первичной обработки рудного сырья практически ничем не отличалась от таковой андроновской эпохи. Значительных успехов достигли племена саков, усуней, кангюев, сарматов в бронзолитейном деле и технике обработки других материалов.

Изготовлялись самые разнообразные изделия производственного и хозяйственно-бытового назначения. В качестве литейных форм использовались глина, металл, реже камень. Наряду с простейшими литейными формами, состоявшими из двух или трех разъемных створок для изготовления наконечников стрел, кинжалов, сакским металлургам были известны и такие способы отливки металлических изделий, как отливка так называемым методом «утраченной модели». Сущность его заключалась в том, что изготавливалась восковая или сальная модель, которую затем обмазывали глиной. После подсыхания глины вся форма нагревалась, и место растопившегося оригинала занимал вливаемый металл. Таким способом отливались крупные изделия: массивные медные котлы, большие столики-жертвенники, крупные колокольчики. В литейных формах в качестве упоров, разделяющих их на массивные створки, применялись специально сделанные цилиндрики, так называемые жеребейки. Для отливки пустотелых скульптур животных применялись фигурные сердечники и литейные приставки. По выходе из формы большинство предметов подвергалось дополнительной об¬работке: заточке, шлифовке, сверлению. Существенным достижением древних литейщиков было освоение техники полуды, ибо луженые изделия меньше подвергались окислению.

Новые формы хозяйства, сравнительно более высокий уровень развития культуры, усложнение быта требовали все большего разнообразия орудий, оружия и предметов быта и культа. Однако сохранялись и наиболее совершенные формы бронзовых изделий эпохи бронзы, такие, как вислообушные топоры, желобчатые и копьевидные долота, серпы.

Особое внимание древние литейщики обращали на производство предметов конского снаряжения, вооружения и бытовой утвари. В раннесакское время конская узда отличалась громоздкостью и сложностью конструкции. Она состояла из бронзовых удил, концы которых оформлялись в виде миниатюрного стремени. Стремечковидные удила соединялись с ремнями оголовья при помощи так называемых псалий - стержневидных костыльков из бронзы, рога, кости с тремя отверстиями или петлями. Начиная с V в. до н. э., конская узда стала отличаться большей практичностью: концы удил делались кольчатыми, псалий двудырчатыми и в целом конструкция узды заметно упрощена. Известно также много других принадлежностей конского убора: литые подпружные пряжки, бляхи, всевозможные пронизки для перекрестия ремней.

У саков вооружение состояло из луков со стрелами, кинжала колюще-рубящего действия, названного персами акинаком, длинных мечей, дротиков, копий и боевых топоров разной конструкции (клевцы, чеканы). Доспех воина состоял из бронзового шлема, небольшого щита и боевого пояса с прикрепленным к нему колчаном со стрелами.

Наконечники стрел были разными: более древние - бронзовые наконечники со втулкой и черешком. Первые - лавролиственной формы, ромбической или в виде неправильного ромба. Черешковые наконечники стрел имели боевую головку в виде трех радиально расходящихся лопастей. С V в. до н. э. на территорию Казахстана проникла, по-видимому, от скифов, форма втульчатых стрел с трехгранным сечением ударной головки. Наконечники становятся стандартными, более удобными для массового изготовления и постепенно вытесняют ранние типы. Появляются наконечники стрел, сделанные из железа, они повторяют форму бронзовых трехлопастных черешковых наконечников. В III - II вв. до н. э. наконечники из железа распространяются повсеместно.

Боевые кинжалы VII-VI вв. до н. э. отливались из бронзы. Отличительной чертой первых акинаков были навершия в форме грибовидной шляпки или массивного бруска и эфесы, отлитые в виде опущенных вниз шипов либо массивных овальных планок различной конфигурации. Навершия более поздних кинжалов, начиная с конца VI в. до н. э., имеют формы ломаных брусков концами вниз или вверх. Нередко навершия оформляются изображениями головок грифонов - фантастических хищных птиц или имеют форму кольца. Эфесы таких кинжалов по форме напоминают крылья бабочки или сделаны в виде простой планки. В царских захоронениях (Иссык) мечи и кинжалы инкрустированы золотом. Уже с конца VI в. встречаются кинжалы, сделанные из железа либо из железа и бронзы. Примером таких биметаллических кинжалов может служить акинак из могильника Айдабуль в Северном Казахстане. С VI - III вв. до н. э. железо становится единственным металлом при изготовлении боевых кинжалов.

Обычно колчаны и акинаки часто находятся вместе с боевыми поясами. Сакские пояса отличались массивностью, обычно были наборными и украшались крупными золотыми или бронзовыми бляхами.

Самые частые находки бытовой утвари - ножи. Все они имеют прямой клинок небольших размеров и ручку, конец которой завершается кольцевым навершием или отверстием, пробитым в теле самой ручки. В производстве ножей уже в конце VI в. до н. э. железо почти полностью вытесняет бронзу. Изготавливались железные ножи простейшим способом: холодной ковкой, доступной и распространенной уже VII-VI вв. до н. э. Железные ножи со спинкой - наиболее частая находка в погребениях усуней и кангюев.

С VII-VI вв. до н. э. широко распространены бронзовые зеркала с массивным круглым диском и высокими бортиками по краям. Они прикреплялись к женским поясам при помощи петли, расположенной с тыльной стороны зеркала. В V - IV вв. до н.э. на смену им пришел тип зеркал с плоским диском меньших размеров и простой ручкой по краю диска. Существенно, что сакские зеркала отличны от андроновских прототипов тем, что их поверхность покрывалась полудой, расплавленным оловом, что придавало им блеск.

Наряду с обработкой металлов в сакское время существовали и другие виды ремесла: изготовление бытовой посуды, камнерезное и косторезное дело, выделка кож, прядение и ткачество.

Подвижный быт племен вызвал к жизни новые формы посуды, потребовал новых материалов - металла, кожи и дерева. В Центральном Казахстане, где кочевой быт был преобладающим, производство керамической посуды сводилось к минимуму, употреблялась кожаная, деревянная и металлическая посуда. В других районах, таких, как Семиречье, Прииртышье и лесостепные районы Западного Казахстана, керамическая посуда изготавливалась в значительном количестве. В Семиречье более всего были распространены сосуды приземистые, шаровидной формы, удобные при перевозках. Среди них наиболее часто встречаются низкие округлые чаши, массивные кружки с ручкой, кубковидные сосуды. Круглодонная посуда использовалась и у скотоводов Западного и Северного Казахстана, была сделана от руки из отдельных наращиваемых друг на друга глиняных полосок. В курганных захоронениях усуней Семиречья посуда более разнообразна по формам и типам. В поселениях при раскопках найдены большие сосуды для зерна и котлы.

Население горных районов Восточного Казахстана предпочитало глиняную посуду иных форм. Здесь часты кувшины с воронкообразной и прямой горловиной и приземистые горшки. В VI - IV вв. до н.э. поверхность таких кувшинов нередко покрывалась росписью минеральных красок темных тонов. В поселениях и погребениях саков Приаралья и кангюев встречена самая разнообразная керамика: это хумы - большие сосуды для хранения зерна, кухонные горшки, водоносные и столовые кувшины, кружки, миски. Обнаружены печи для обжига керамики.

Высокого совершенства достигла резьба по камню, техника одно- и двустороннего сверления и шлифовки абразивных материалов. Своего рода атрибутом скотовода и воина был точильный камень, подвешенный к поясу рядом с кинжалом и ножом. Для удобства ношения на поясе в верхней его части высверливалось специальное отверстие. Основным материалом для точильных камней служил песчаник. Этот камень применялся при изготовлении каменных блюд-жертвенников. Для этой цели мастер с большим знанием дела выбирал наиболее красивые сорта песчаника с различными прожилками и разводами, ножки жертвенников часто украшались головами хищников, в частности волков.

Древние косторезы использовали в качестве материала сырье, которое давали сам тип хозяйства и охота. В обработку шли прежде всего трубчатые кости лошадей, баранов, маралов, грифельные косточки лошадей и рога маралов и диких козлов. Из кости и рога готовили наконечники стрел, псалии, наременные накладки, пронизи, проколки, пряжки и застежки, головные шпильки.

Прекрасно сохранившиеся гробницы из тяньшанской ели могильника Бесшатыр на р. Или, деревянные конструкции в кургане Береля и Чиликтинских курганах позволяют судить о некоторых деталях обработки и изготовления деревянных сооружений. Строительный лес для возведения бесшатырских гробниц заготавливался в 200-250 км на противоположном берегу р. Или в отрогах Заилийского Алатау. На месте вырубки снимали сучья и ветви и делали проушины на бревнах. Заготовленные бревна на специальных деревянных волокушах тащили до берега реки, связывали плоты, переплавляли на другой берег и доставляли к месту застройки. При подъеме массивных бревен на высоту 3 с лишним метра использовалась система рычагов и блоков. Сохранившиеся на бревнах следы обработки указывают на то, что в составе плотничьих инструментов были тяжелые бронзовые топоры-кельты, разнообразные тесла, долота, тесаки, ножи. Развито было и столярное дело. Из дерева изготавливались сосуды для молока, деревянные чашки, блюда, ступки и другие виды домашней утвари, из бересты вырезались сложные зооморфные и растительные узоры, украшавшие седла, деревянные колоды-саркофаги, колчаны со стрелами, всевозможные футляры.

Высокоразвитое искусство художественной резьбы по дереву достигло племен Алтая. Основа многих украшений, выполненных в зверином стиле, изготавливалась из дерева, а затем обтягивалась золотой фольгой.

В Береле найден гроб-колода из цельного бревна лиственницы и прослежена техника об¬работки дерева при изготовлении сруба.

Строительство жилых сооружений из сырцового кирпича, возведение стен, купольных и коробовых перекрытий, перекрытий с использованием дерева получили развитие в южных регионах у саков Приаралья, населения Кангюя. Из сырцового кирпича сооружались полуподземные и подземные склепы у представителей отрарско-каратауской и джетыасарской культур. Кирпич использовался в качестве возведения стен, башен и других фортификационных сооружений городищ.

Общественный строй . Начало I тыс. до н. э. характеризуется интенсивным процессом разложения родоплеменных отношений и складыванием новых социальных форм.

В схематическом плане структуру общественного устройства можно представить следующим образом: группа малых родственных семей (патронимия) - кочевая община - племя - союз племен - государство.

Так, Бесшатырский могильник представляет научный интерес не только как памятник куль¬туры и древней архитектуры, но и как показа¬тель имущественного неравенства. Большое число так называемых «царских» курганов в Жетысу свидетельствует о том, что здесь среди саков в VII - IV вв. до н. э. четко определилось имущественное неравенство.

Огромные «царские» курганы не могли возводиться над могилами каждого члена общества, они были прерогативой элиты. Небольшое количество больших курганов в соотношении с тысячами средних и малых насыпей бесспорно свидетельствует о разделении общества на слои.

Семиреченские саки уже в V-III вв. до н. э. стояли на высокой ступени общественного развития. У них уже было государство.

Не случайно в IX-V вв. до н. э. в Казахстане появляются огромные каменные и земляные насыпи курганов типа Бесшатыра, Иссыка, Джетытобе, Чиликты и Уйгурак, а в ареале земледельческо-скотоводческих саков - сложные по архитектурному решению сырцовые мавзолеи Тагискена, некрополь Чирик-Рабат в Приаралье. Их раскопки доказали, что они являются усыпальницами лиц, относящихся к высшему рангу общества. Размеры курганных насыпей устанавливались в соответствии с принадлежностью к тому или иному социальному рангу. Правомерность аналогичной интерпретационной оценки сакских курганов подтверждается находками при раскопке в одних из них (царских) больших материальных ценностей в погребальных камерах, богатством одеяния и оружия, как это имело место в Иссыкском кургане.

Иссыкский погребальный инвентарь - показатель богатства и власти лица, принадлежащего к высшему рангу общества. Неизвестно сакское самоназвание титулатуры должностных лиц, но захороненных в Бесшатырских и Иссыкских курганах можно называть царями.

В сакском обществе на одном полюсе находились царь и царица, «первые» и «знатные» люди, всадники - конные воины, на противоположном - простой народ - пастухи и земледельцы.

Стратификация - расслоение на группы по имущественной значимости - у саков была аналогичной тому, что имело место у скифов европейских. У последних, согласно античным письменным источникам, имелись огромные курганы на специальных царских некрополях-кладбищах. Такая же ситуация была характерна и для савроматских и сарматских обществ в Западном Казахстане, где находились такие курганы, как Кырк-Оба, Тунгуш.

Умерших царей облачали в золотое одеяние, помещали в просторные погребальные камеры, а над ними сооружали архитектурный памятник - огромный курган. Обряд погребения других членов общества упрощался по мере понижения на ступенях иерархической лестницы.

В ритуалах возвеличивания личности царя имелась и политическая подоплека - ритуалы погребального обряда использовались как религиозное воздействие на массы с целью идеологически обосновать незыблемость династии царей. Сверкающая одежда возвеличивала личность царя, возводила его в ранг солнцеподобного бога. Религиозно-идеологическое содержание зооморфных образов на украшениях головного убора подтверждает этот вывод. В образе крылатых и рогатых коней на налобной части головного убора иссыкского воина заложена сложная символика, воплощены каноны религиозного мировоззрения саков.

Значение иссыкских находок для рассматриваемой проблемы возрастает в связи с находкой памятника письменности - серебряной чаши с надписью. Факт существования письменности в обществе свидетельствует о высоком уровне развития социально-экономической организации. Таким органом могла быть форма общественного устройства типа государственного образования. Процессы возникновения государства и письма были взаимосвязаны. Усуни, кангюи, хунну имели уже достаточно развитую государственность с характерными признаками социальной дифференциации, властью царей, бюрократическим аппаратом, дипломатической практикой.

Культура и искусство . Культура и искусство племен Казахстана в период ранних кочевников достигли высокой ступени развития. Металлургия железа, кочевое и полукочевое скотоводство привели к коренным изменениям форм материальной и духовной культуры. Единый в своей основе экономический базис евразийских племен, экономические и культурные связи вызвали к жизни во многом сходный облик культуры племен и народов, населявших территорию Южной Сибири, Алтая, Казахстана, Поволжья, Северного Причерноморья - саков, сарматов, скифов, усуней, кангюев, хунну.

Наука располагает немногими данными о бытовом укладе и жилище кочевников. В эпоху поздней бронзы была создана юрта - тип сборно-разборного жилища, отвечающего подвижному образу жизни. Характеризуя легендарных агриппеев, Геродот пишет: «Каждый живет под деревом. На зиму дерево всякий раз покрывают плотным белым войлоком, а летом оставляют без покрышки». Последующая эволюция кочевого жилища привела к конструктивным усовершенствованиям юрты, но принцип ее постройки уже был известен в эпоху бронзы.

Наряду с переносными жилищами скотоводческих племен, как сообщают Геродот и Гиппократ, существовали войлочные жилища на четырех- и шестиколесных телегах, получившие наибольшее распространение у кочевников и полукочевников. В южных, восточных и северных районах территории Казахстана известны стационарные жилища на юге из саманного кирпича, на севере и востоке - из бревен. Появляются поселения и города у саков Сырдарьи и Приаралья, саков Семиречья с развитой фортификацией, домостроением. В эпоху усуней и кангюев формируется городская культура.

Есть данные об одежде, головном уборе и обуви саков. Так, Геродот об одной из групп саков сообщает: саки носили остроконечные шапки из плотного войлока, кафтаны, имели туземные луки, короткие мечи и секиры-сагарии. Наглядное представление об одежде саков дают изображения на рельефах ападаны Ксеркса в Персеполе и на гробнице Дария в Пасаргадах. На них саки изображены в высоких остроконечных шапках; в облегающих кафтанах
до колен, опоясанные ремнем; в узких штанах и бескаблучной обуви; к ремню справа подвешен кинжал, слева лук.

Археологические находки подтверждают и дополняют эти представления. На изображениях на золотых и платиновых пластинах из Амударьинского клада жителей Средней Азии VI-V вв. до н.э. одежда и обувь близки к иранским рельефам, но у головного убора заостренный верх опущен вниз. На бронзовой статуэтке сака из Тараза изображен короткий кафтан со стоячим воротом, на голове боевой шлем с гребнем; на золотых бляшках из Семиречья всадник изображен в плаще-накидке.

Находка в кургане Иссык представляет редкую возможность реконструировать погребальную одежду, головной убор, обувь и расположение предметов украшения у сака царского рода.

В сакских курганах Горного Алтая благодаря мерзлоте сохранился набор одежды: белые полотняные рубахи, украшенные по основным швам шерстяной красной тесьмой, кафтаны из белого фетра и собольего меха, войлочные капюшоны, мужские и женские войлочные чулки, женские кафтаны с узкими декоративными рукавами и мягкие полусапожки с короткими раструбом сшитыми голенищами, детские и женские нагрудники, шитые из собольего меха.

Раскопки в урочище Джеты-асар дали возможность на основе остатков тканей, по поясам, украшениям и нашивкам восстановить костюм кангюйских мужчин и женщин.

Верования и культы . Судя по материалам погребений, бытовали культы мертвых и предков. Истоки этих культов основывались на вере в бессмертие умерших родичей, вере в существование потустороннего мира, где мертвые продолжают жить по обычаям, привычкам и правилам своей общины. Отсюда захоронение вместе с покойником имущества, соразмерного с его авторитетом и местом в обществе, сложный ритуал захоронения, характерный для каждого племени или группы племен, совершаемый на родовом или племенном кладбище. У скотоводов это, главным образом, районы зимовок. Сюда, как правило, доставлялись все умершие, независимо от времени года и территориальной отдаленности места смерти.

Погребальный обряд сакских и усуньских племен значительно отличается от обрядов предшествующего времени. Если для эпохи бронзы типичны каменные ограды и захоронения в каменных ящиках, то у саков всех районов обитания господствующей формой становятся курганные могильники и захоронения в грунтовых могилах, имеющих в большинстве овальную конфигурацию. Появляются и новые конструкции погребальных камер в виде подбоев и катакомб.

Существовали и некоторые различия в деталях погребальных обрядов, имевшие локальный или временный характер. Например, савроматы Южного Зауралья и Западного Казахстана хоронили своих соплеменников в узких или широких прямоугольных грунтовых ямах, покрытых сверху деревянным настилом. У некоторых племен той же территории были распространены погребальные камеры квадратной и круглой формы, встречались ямы с уступами или заплечиками вдоль длинных стенок.

У саков Приаралья своеобразны могилы с канавкой по периметру дна, погребения на земляной лежанке, могилы со столбовыми ямами, расположенными по углам дна или по кругу. В Семиречье и на Алтае богатые погребения совершались в больших деревянных срубах, построенных либо на древней поверхности, либо опущенных в грунтовые ямы. Для рядовых погребений этих районов характерен обычай коллективных захоронений или последовательных подхоронений в неглубоких грунтовых ямах. В Центральном Казахстане устойчивым типом погребальных сооружений были грунтовые ямы овальной формы с покрытием из каменных плит, здесь же бытовал особый тип надмогильных сооружений в виде курганов с каменными грядами. Различия в обряде погребения племен говорят о том, что у них не существовало строго единой системы религиозных представлений. У кангюев были распространены подкурганные захоронения в катакомбах, в могилах с подбоями, в наземных и полуподземных склепах, в могилах, выдолбленных в искусственных глинобитных платформах.

У племен Казахстана был распространен культ, связанный с почитанием огня, коня, солнца и других светил. Античные и древнеиранские источники прямо указывают на то, что главным почитаемым божеством у некоторых сакских племен было солнце, с которым тесно был связан образ небесного огня. В сакских погребениях Центрального Казахстана и других районов многократно установлен обычай жертвоприношения коней солнечному божеству, известны и разные варианты: захоронение трупа коня и его чучел, захоронение конских шкур с головой
и конечностями, погребение конской узды или отдельных ее деталей. Культ огня и солнца был распространен у усуней. У саков и усуней имелись своеобразные храмы под открытым небом в виде площадок, где горел огонь, где совершались жертвоприношения в честь праздников, связанных с цикличностью времени - наступлением Нового года, началом пахоты и окотом скота, наступлением сбора урожая и забоя скота.

Устраивались в храмах религиозные церемонии с коллективными трапезами. В церемониях использовались бронзовые и железные котлы, столы для подачи мяса, жидкостей. Здесь же возжигались в специальных светильниках священные огни. С помощью бронзовых сосудов с длинными ручками производился обряд очищения дымом сосны, арчи, травы адраспан.

Культ огня как священной всеочищающей стихии ведет свое происхождение от культа солнца. Он был распространен у большинства скотоводческих племен Евразии. С верой в очистительную силу огня, отгоняющего злых духов, связаны обряды сожжения деревянных надмогильных сооружений в Западном Казахстане. У савроматов и сарматов Илека и Урала, как и саков Приаралья, в погребениях часто находят красную краску - символ огня и солнца. С культами солнца, огня и домашнего очага связаны многочисленные находки бронзовых (Семиречье) и каменных (Приаралье, Центральный Казахстан, Южное Зауралье) алтарей-жертвенников.

В верованиях отчетливо прослеживается двойственное отношение к покойнику: с одной стороны, почитание его и поклонение, с другой - боязнь возвращения души умершего к живым соплеменникам. Культ огня в последнем случае, вероятно, нес своего рода оградительные функции. Именно с этой целью вокруг курганов при совершении обряда погребения разжигались десятки костров, как это было, например, в могильниках Кара-Оба в Центральном Казахстане и Бесшатыр в Семиречье.

Продолжали существовать такие древнейшие религиозные представления, как анимизм, тотемизм и магия. Анимизмом, верой в существование души у вещей, ученые объясняют часто встречаемые в погребениях савроматов факты умышленной порчи некоторых изделий. Поломкой оружия, зеркал и других личных предметов покойника, их современники способствовали освобождению души вещей, шедших вслед за душой умершего в страну мертвых.

Пережитки тотемизма и магии сохранились во всевозможных амулетах, талисманах и оберегах. Представления о происхождении рода или племени от какого-либо мифического животного-предка нашли отражение в металлических фигурах животных, как реальных, так и фантастических грифонах. Ими украшали оружие, чтобы оно помогало в битвах, конскую узду, которая делала неуязвимым боевое животное. О тотемах-животных, выступающих в образах хорошо знакомых сакам диких зверей, слагались мифы, прославляющие их быстроту, ловкость и, нередко, сверхъестественную силу.

Изобразительное искусство . Среди наиболее ярких проявлений культурного творчества племен сакского времени особое место занимает прикладное искусство. Главным его компонентом было искусство так называемого звериного стиля, оформившееся в VIII-VI вв. до н. э. и распространившееся среди племен Сибири, Казахстана, Средней Азии и юга Европы.

По месту первых находок, сначала в Скифии, а затем и в Сибири, это изобразительное творчество получило условное название скифо-сибирского стиля. Определяющей его темой стали изображения зверей, животных и мифических зооморфных чудовищ. Искусство звериного стиля, мифологическое по форме, носило декоративный характер. Большинство изобразительных приемов использовалось для украшения котлов и жертвенников, мечей и кинжалов, колчанов и боевых топоров, конской узды и зеркал, наверший знамен и одежды.

Творчество древних художников находилось в тесном взаимодействии с реальными образами окружающего их животного мира. Оттуда сакские мастера заимствовали хорошо знакомые образы архара и таутеке, тигра и кабана, марала и верблюда, степного орла и сайги, волка и зайца, лошади и лося. В наибольшем количестве сохранились изделия из бронзы и золота, в меньшем - изделия из дерева, войлока, ковры, известные по раскопкам курганов с мерзлотой на Алтае, кости, рога. Известны также изображения зверей, вырезанные из дерева, кожи, войлока.

Искусство звериного стиля условно можно разбить на три этапа: архаический, периоды расцвета и упадка. Для периода VIII - VII вв. до н.э. типичны одиночные или частичные изображения зверей, переданные в статичных позах. Более всего распространены скульптурные фигуры горного козла, архара, рельефные изображения кабанов, лежащего с поднятой головой или стоящего хищника, олени с подогнутыми ногами или стоящими на кончиках копыт. Интересны две литые бронзовые фигуры козлов на двухкольчатых подставках: козлы изображены несколько схематично, в позах как бы изготовившихся к прыжку, головы опущены, а большие рельефные рога касаются спины.

На двух бронзовых скульптурах из Семиречья реалистически показаны головы козлов с детальной проработкой рогов; скульптуры помещены на длинных конусовидных втулках. Еще одним образцом раннего бронзолитейного искусства является пустотелая фигурка архара из Северного Казахстана с поднятой головой и круто закрученными в спираль рогами, венчающая боевое оружие-чекан (Боровое), среди находок из Чиликтинского кургана (Восточный Казахстан) выделяются искусно выполненные золотые изделия в виде лежащего оленя с закинутыми на спину массивными рогами, парных фигурок оленей в геральдической позе, разные фигурки кабанов. Излюбленным приемом того времени было украшение бронзовых ножей головками или целыми фигурками хищников, а уздечных блях - конскими головами.

Искусство раннего этапа характерно отсутствием действия, в лучшем случае оно ограничено поворотом головы, как, например, на золотых фигурках орлов из Чиликты. Распространенным сюжетом является свернувшееся в кольцо животное, переданное как бы в утробной позе. Наиболее ранние образцы этого мотива известны из восточных районов евразийских степей.

В VI - IV вв. до н. э. в степях Евразии происходило стилистическое переоформление искусства звериного стиля. На смену статичным образам одиночных животных приходили сюжеты, полные динамизма. Скульптурных изображений стало меньше, предпочтение отдавалось рельефным изображениям зверей в движении, композициям со сценами борьбы зверей, нападения хищников. Стремительность движения передается приемом «перекручивания» фигур, когда части туловища зверя оказываются развернутыми в противоположные стороны. Тот же эффект экспрессии образа выражается и другими техническими приемами: системой кривых линий, подчеркиванием частей тела животных специальными значками в виде спиралей, завитков, кружков, треугольников, скобок.

Уникальна по мастерству исполнения вере¬ница зверей в лежачем положении на тонких золотых пластинках сакского кинжала из кургана Иссык. Золотые пластинки украшают в виде прожилков обе стороны клинка акинака, на одной пластинке тонким рельефом оттисну¬ты двенадцать, на второй девять изображений. Среди них фигурки змей, лисицы, волка, архара, сайгака, тау-теке, зайца; все они переданы в лежачих, с подогнутыми ногами, позах, характерных для искусства раннего периода.

В III - II вв. до н. э. искусство звериного стиля постепенно приходит в упадок. Звериный стиль все больше превращается в орнамент. На смену ему приходит искусство так называемого полихромного стиля с техникой инкрустации цветным камнем, зернью. Образы животного мира превращаются в схему, растворяясь в пышном полихромном орнаменте. Это искусство не появилось откуда-то извне в готовом виде, оно родилось в недрах сакского искусства. Отдельные приемы орнаментальной полихромии вызревали уже в VII-VI вв. до н. э. Например, техника вставки цветных камней, зерни (напаивание золотых шариков на основу), перегородчатой эмали (заливка отдельных ячеек специальным составом) известна по изделиям из Чиликты, Жалаулы и другим памятникам. В V-IV вв. до н. э. известны десятки находок полихромного стиля на всей территории Казахстана, Средней Азии и Сибири. Возможно, именно в этих трех регионах формировались истоки мощного очага полихромного искусства, вытеснившего к концу 1-го тысячелетия до н.э. сакское искусство звериного стиля.

В исторической литературе существуют две основные точки зрения на происхождение звериного стиля. Сторонники первой гипотезы считают, что это искусство звериного стиля было воспринято из Передней Азии, время его возникновения в Евразии связывают с вторжением скифских племен в 70-х годах VII в. до н.э. в Малую Азию. Этническое родство и культурная близость с мидянами способствовали быстрому распространению в скифо-сакской среде некоторых образцов древневосточного искусства, переработанных в дальнейшем скифами и саками соответственно своим вкусам и потребностям. В дальнейшем, примерно с V века до н.э., пути развития европейского и азиатского искусства существенно расходятся, что, по мнению ученых, было вызвано усилившимся влиянием на причерноморских скифов античной Греции, в то время как сакская культура и искусство продолжали испытывать прямое воздействие ахеменидского искусства Передней Азии.

Сторонники второй точки зрения не отрицают влияния переднеазиатской культуры на формирование искусства звериного стиля. Особенно сильным признается это воздействие в ахеменидское время, начиная с конца VI века до н.э., - именно в этот период появляются в сакском искусстве нехарактерные для саков образы льва, фантастического львиного грифона, геральдические композиции, в которых центральной фигурой является священное дерево либо фигура божества, растительные орнаменты в виде цветков или бутонов лотоса в целом. Однако происхождение искусства звериного стиля эти исследователи связывают с местной средой, относя его зарождение к эпохе поздней бронзы.

Не все еще ясно и в вопросах, связанных с определением содержания искусства звериного стиля. Вероятно, это искусство имело культовый характер. Образы животных отображали тотемных предков. В то же время искусство звериного стиля было по содержанию мифологическим. В многочисленных сюжетах борьбы зверей оно отражало напряженную родовую и межплеменную борьбу, доблесть подвига и жестокость завоевания.

Важным видом прикладного искусства саков был орнамент, развивавшийся параллельно с искусством звериного стиля, во взаимосвязи с ним.

Можно выделить несколько мотивов орнамента: геометрический, растительный, зооморфный, символический. Геометрический орнамент, сохранившийся на некоторых сакских изделиях из металла, войлока и в керамике, известен еще в искусстве андроновских племен. На сакских же изделиях он представлен фигурами в виде треугольников, круга, ромба, квадрата, елочным, меандровым и циркульным орнаментом.

Ювелирное искусство древних усуней наиболее ярко характеризуют золотые изделия, обнаруженные в Каргалинском ущелье неподалеку от Алматы. Среди находок два перстня со скульптурками двугорбых верблюдов, десять фигурок горных козлов, серьга с изображением мыши, грызущей человека, многочисленные бляшки. Все изделия выполнены из золота и инкрустированы бирюзой.

Особый интерес представляет каргалинская диадема.

Для искусства кочевников Арало-Каспия характерна монументальная каменная скульптура. Подавляющее большинство из более чем ста изваяний, обнаруженных на святилищах Устюрта и Мангыстау, высечено из известняка и воспроизводит фигуру мужчины-воина: правая рука опущена, левая согнута в локте и прижата к животу. При этом размеры фигур варьируют от 0,9 м до 3,8 м.

Особая ценность указанных памятников заключается в точном воспроизведении антропологического типа (европеоидный с чертами монголоидности) и одеяния. Костюм знатного воина состоял из верхней одежды типа кафтана, широкого, часто орнаментированного, пояса, штанов и мягких кожаных сапог. Голову воина защищала шапка или шлем из плотной кожи либо войлока. Набор оружия включал железный меч с прямым перекрестием и прямым либо антенновидным навершием, кинжал того же типа и лук в футляре-горите; там же находился запас стрел. Горит всегда подвешивался к поясу слева, меч в ножнах спереди, а кинжал (в нож¬нах) прикреплялся ремешками к правому бедру воина. Почти на всех изваяниях изображена одно- либо многовитковая спиральная гривна - шейный обруч, у скифов, саков, сарматов и других народов служивший знаком высокого социального ранга и власти. Подобные гривны, изготовленные из драгоценных металлов, - непременная принадлежность инвентаря богатых кочевнических захоронений эпохи раннего железа. Помимо гривны знатные воины, судя по изображениям, носили спиральные браслеты (на правом запястье), а в ухе кольцевидную серьгу. Подобные предметы из золота также встречаются в погребениях сарматов и саков более северных районов.

Искусство кангюйских племен известно благодаря находкам изделий из керамики - это сосуды с ручками в виде фигурок барана, сайги, хищников; подставки для ритуальных очагов в виде фигур барана, рогов быка. Известны фигурки мужчин из серебра, идольчики из домашних святилищ. Следует отметить, что древнее искусство тесно связано с религиозными представлениями племен и расшифровывать его можно лишь опираясь на религиозные представления древних.

Замените свой старый матрас на продукт экстра-класса! Матрасы Perrino сделаны из экологически чистых материалов, а использованные при создании матрасов Perrino передовые технологии сохранят ваше здоровье и улучшат повседневное самочувствие.

Хозяйство и быт кочевников

Основным занятием кочевников Дешт-и Кипчака было пастбищное скотоводство. Здесь, пожалуй, к месту напомнить, что русское слово «кочевник» - ориентализм. Оно происходит от тюркского к?ч (к?ш ) - переезд, переселение, кочевка, а также стоянка лагеря во время военных действий и переход с одной стоянки на другую, т. е. суточная норма походного движения. К?четмек, к?чмек - переселиться, перекочевать. Соответственно к?чебе - кочевник, номад (а таково древнегреческое название кочевников). Как показал в своих исследованиях ведущий петербургский русист Анатолий Алексеевич Алексеев (СПбГУ), образования типа «скотовод», «скотоводство» и т. п. впервые появляются в русском языке лишь в XVIII в. у Тредиаковского и Радищева [Алексеев, 1977, с. 104, примеч. 22].

Превращение тюркского слова к?чебе в русское «кочевник» нисколько не должно удивлять нас. Многовековое взаимодействие восточных славян и тюрков Великой Степи оставило заметный след в жизни этих народов. Обилие общей тюрко-славянской, а точнее, мусульманско-славянской лексики - факт, хорошо известный в науке. Я напомню лишь с десяток общих слов и ряд русских фамилий восточного происхождения.

Арбуз, атаман, аркан, балык, беркут, арба, болван, вахта, казна, караул, кафтан, кинжал, купол, курган, деньги, магазин, каторга, кабала, кибитка, киоск, карандаш, кисет, кистень, очаг, папаха, кепка, табун, тариф, телега, топор, тесьма, товар, карта, куртка, торба, тир, туман, халат, шаль, шатёр, чулки, диван, капкан, лачуга, серьга, тулуп, шалаш, утюг, чек и, наконец, молодежное слово кайф; кайф - по происхождению персидское слово, которое означает «самочувствие», «веселое настроение», иначе одним словом уже и не скажешь - кайф!

А вот несколько знаменитых русских фамилий восточного происхождения: Булгаков, Бухарин, Шеремет, Апраксин, Салтыков, Тургенев, Карамзин, Шарапов, Тимирязев, Чапаев, Колчак и другие. В частности, тюркское слово калчак (сокращенная форма - калча ) означает «бедро».

Однако вернемся в Дешт-и Кипчак.

Скот, главное богатство кочевников, доставлял им продукт питания, материал для одежды и жилища, а также служил транспортом. Он был и средством обмена на предметы первой необходимости с соседними народами. Кажется, нельзя вернее указать на важность скота в жизни кочевников, чем это сделал Ч. Ч. Валиханов, который писал, что «кочевой степняк ест, и пьет, и одевается скотом, для него скот дороже своего спокойствия. Первое приветствие киргиз, как известно, начинает следующей фразой: здоров ли твой скот и твое семейство? Эта забота, с какой наперед семейства осведомляются о скоте, характеризует быт кочевников более, нежели целые страницы описаний» [Валиханов, т. 2, с. 28]. А вот что мы читаем о стране «узбеков-казаков» в сочинении наблюдательного и рассудительного Ибн Рузбихана. Описав прелести Кипчакской степи и отметив многочисленность там скота, автор «Записок бухарского гостя» пускается в такое рассуждение. «Кажется, - пишет он, - корм этой местности при небольшой переработке превращается в жизнь, а жизнь еще скорей превращается в зверя. Должно быть, это одна из особенностей стран севера - быстрый переход одного сложного соединения в другое, потому что растительный корм их быстро переходит в животное, животное - в человека, а почва и вода тоже как будто быстро переходят в корм» [Ибн Рузбихан, с. 94].

Казахи разводили в основном овец, лошадей и верблюдов; крупный рогатый скот занимал в хозяйстве казахов незначительное место, так как он не приспособлен к условиям круглогодичного выпаса и особенно к добыванию корма зимой из-под снега. При этом ведущее место по хозяйственному значению у казахов занимали овцы. Мясо и молоко овец служили пищей, кожа и шерсть шли на изготовление одежды, обуви, посуды и многих других предметов хозяйственного обихода. Из бараньего сала и золы пахучих трав казахи изготовляли хозяйственное мыло, которое имело черноватый цвет и свойство чисто выводить с белья всякого рода пятна.

Степные кипчакские овцы, по свидетельству очевидцев, отличались выносливостью, крупными размерами и хорошими мясомолочными качествами. Так, И. Барбаро, венецианский купец XV в., несколько лет проживший в Тане, об основных видах скота, разводимого дештскими кочевниками, писал: «Четвертый вид животных, которых разводит этот народ, - огромнейшие бараны на высоких ногах, с длинной шерстью и с такими хвостами, что некоторые весят до двенадцати фунтов каждый. Я видел подобных баранов, которые тащили за собой колесо, а к нему был привязан их хвост. Салом из этих хвостов татары заправляют свою пищу; оно служит им вместо масла и не застывает во рту» [Барбаро и Контарини, с. 149]. Посетивший в середине XVI в. степные просторы Приаралья англичанин А. Дженкинсон также отмечал, что тамошние бараны очень крупные, с большими курдюками, весом в 60–80 фунтов. В начале XIX в. А. Левшин, который, будучи чиновником, провел несколько лет в Казахских степях, тоже отмечал особенность казахских овец - курдюк - и писал: овца иногда весит от 4 до 5 пудов и дает сала до 2 пудов; они вообще так крепки, сильны и высоки, что 10–12-летние дети могут ездить на них для забавы верхом.

В связи с последним сообщением А. Левшина о казахских овцах вспоминаются прелюбопытнейшие рассказы Мирзы Хайдара Дуглата о Тибете и тибетцах. В 1532–1533 гг. он лично посетил Западный Тибет, а спустя десять лет в своем «Тарих-и Рашиди» писал так. Население Тибета делится на две части: одну из них называют йулпа , т. е. «житель деревни», другую джанпа , т. е. «житель степи». Образ жизни у кочевников Тибета удивительный, такой, какого нет ни у одного народа. Первое: мясо и любую другую пищу они едят сырой и никогда ее не варят. Второе: они дают лошадям вместо зерна мясо. Третье: тяжести и ноши они грузят на баранов, и баран поднимает примерно двенадцать шариатских маннов груза (около 3–3,5 кг). Они шьют переметные сумы, привязывают к ним шлею, нагрудный ремень и кладут на барана, и до тех пор, пока не понадобится, они не снимают груз с них, так что зимой и летом он находится у барана на спине. Зимой джанпа направляются в Индию и привозят туда тибетские, китайские товары. А из Индии они нагружают на баранов индийские товары и весной направляются в Тибет. Не спеша, постоянно пася по пути баранов, к зиме они достигают Китая. Так, товар, который они грузят на баранов в Китае, они снимают с них в Индии, а то, что грузят в Индии, снимают в Китае [Султанов, 1977, с. 140–142].

Однако «вернемся к нашим баранам». В письменных источниках постоянно отмечается, что у кочевников Кипчакской степи «много баранов». Тем не менее число людей, занятых выпасом и охраной мелкого рогатого скота на пастбищах, было весьма незначительно. Для обозначения пастухов мусульманские авторы средневековья обычно употребляют персидско-тюркское слово чупан или чобан (у казахов более употребительно слово койшы ). Основной контингент пастухов овец составляли невольники из числа пленников, дети-сироты и дети-калеки. Пастухи овец традиционно были самым низшим слоем в кочевом обществе.

Надо ли говорить, что значила в жизни кочевников лошадь. Как заметил еще ал-Джахиз, знаменитый арабский автор IX в., «если бы ты изучил длительность жизни тюрка и сосчитал дни ее, то нашел бы, что он сидел на спине своей лошади больше, чем на поверхности земли». Действительно, кочевник от лошади неотделим; он не пойдет пешком даже на малое расстояние. Лошадь, по понятию кочевника, возвышает человека. Отсюда установилось правило, отмеченное востоковедом Н. И. Веселовским, согласно которому тот, кто желает оказать уважение при встрече другому лицу, должен сойти с лошади на землю; только равный с равным могут приветствовать друг друга, оставаясь на лошадях.

Кочевники не только использовали лошадь для верховой езды и гужевой перевозки, ею они питались и одевались. Без конных состязаний не обходился ни один праздник; на досуге жители степи любовались табуном свободных лошадей с несущимся впереди долгогривым красавцем-жеребцом. В этом отношении весьма примечательны слова, которые автор «Тарих-и Рашиди» вкладывает в уста казахского хана Касима (ум. 1518 г.). «Мы - жители степи; у нас нет ни редких, ни дорогих вещей, ни товаров, - говорил он предводителю моголов Султану Саиду, - главное наше богатство состоит в лошадях; мясо и кожи их служат нам лучшею пищею и одеждою, а приятнейший напиток для нас - молоко их и то, что из него приготовляется, в земле нашей нет ни садов, ни зданий; место наших развлечений - пастбища скота и табуны лошадей, и мы ходим к табунам любоваться зрелищем коней» [МИКХ, с. 226].

Слова казахского хана подтверждают уже установленное в науке положение о том, что главным богатством кочевников являлся не столько скот вообще, сколько имеющееся в этом государстве количество лошадей.

Степные лошади отличались большой выносливостью, неприхотливостью и сравнительно легко переносили суровые условия круглогодичной добычи подножного корма из-под снега или ледяной коры. По свидетельству И. Барбаро, дештских лошадей не подковывают, они низкорослы, с большим брюхом и не едят овса. Примерно такими же словами описывает лошадей казахов и А. Левшин: ростом они невелики, статями редко красивы, шерстей бывают различных, но более светлых. При этом, по его словам, в северной части Казахских степей лошади крепче и многочисленнее, нежели в южной.

Лошади разделялись на вьючных (упряжные, рабочие), верховых и скакунов-аргамаков. В источниках подчеркивается, что страна Дешт-и Кипчак не производит очень породистых лошадей, и чистокровные скакуны с длинной шеей всегда были редкостью в Кипчакских степях. Могольский хан Саид так рассказывал о своей поездке в ставку казахского Касим-хана в 1513 г. будущему автору «Тарих-и Рашиди». Когда мы приехали, хан показал нам весь свой скот и лошадей и сказал: «У меня есть два коня, которые одни стоят всего табуна». Их привели, и Султан Саид-хан неоднократно изволил рассказывать Мирзе Хайдару, что никогда в жизни не видел коней, подобных этим двум. Касим, когда привели лошадей, обратился к Саид-хану и сказал: «Людям степей без коня и жизнь не в жизнь; эти два коня для меня - самые надежные и достойные. Обоих подарить не могу; но так как вы гость дорогой, выберите себе любого, который вам по душе, - я буду доволен, только другого оставьте мне». Касим-хан описал достоинства обоих коней. Султан Саид-хан взял себе одного. И этого коня звали Оглан-Торук. По признанию Мухаммада Хайдара Дуглата, и ему также никогда не приходилось видеть подобного коня.

Для кочевого скотоводства характерно табунное содержание лошадей. Табунная лошадь называется джылкы , в отличие от am - лошадь верховая, вьючная и вообще лошадь. Гурт кобылиц (обычно числом 12–15) непременно с одним жеребцом составляет косяк (уйир ). Жеребец служит в гурте кобыл вместо строгого пастуха и сгоняет их вместе. Если какая-либо кобыла отделится от него и поймется с другим жеребцом, то прежний уже больше не подпускает ее к своему косяку. Несколько косяков (обычно три, т. е. три жеребца и 40–50 кобылиц) составляют конский табун. (Здесь кстати заметить, что тюрко-монгольское слово табун или табын обозначает вообще любую группу численностью 40–50 единиц.) При перегоне из нескольких (обычно трех) малых конских табунов формируется большой табун. Для каждого малого табуна выделяется один пастух. Табуны бывают трех родов. В одних держат жеребят, в других - меринов, в третьих - маток, которых охраняют вместо пастухов жеребцы. Судя по письменным источникам, пастуха коней (табунщика) называли разными словами, а именно: келебан, улакши, ахтачи, йамши ; в современном казахском языке пастух при конском табуне называется джылкышы.

Значительное место в хозяйстве казахов занимало верблюдоводство: верблюды были незаменимы при перекочевках и перевозках грузов. По свидетельству Ибн Рузбихана, эти животные, равно как и быки, использовались казахами для перевозки домов-кибиток, поставленных на колеса. Кроме того, с верблюдов снимали шерсть, а калорийный и вкусный напиток из верблюжьего молока (шубат ) ценился наравне с кумысом. Казахи, как и все кочевники Дешт-и Кипчака, разводили мохнатых двугорбых верблюдов. Одногорбых верблюдов (нар ) редко держат казахи потому, писал А. Левшин, что климат свой полагают для них слишком суровым, да и двугорбых в жесткие холода обшивают войлоками. Больше всего их разводили в песчаных районах южной полосы Казахстана.

Верблюд являлся символом мира. В этой стране, писал о Дешт-и Кипчаке А. Дженкинсон в своем «Путешествии в Среднюю Азию», мирные люди путешествуют только караванами, в которых много верблюдов, а поэтому свежие следы лошадей без верблюдов внушают опасение. Кстати, о караване. Караван , (собственно карван ) - это цепь, ряд, вереница (катар ) верблюдов. Каждый малый караван имеет строго один колокольчик. Иными словами, караван - это вереница верблюдов, в ряду которой слышен звон металлического колокольчика; обычно это вереница в 7–8 верблюдов. Большой караван мог состоять как из нескольких десятков, так из 400–500 и даже в одну-две тысячи верблюдов. Погонщики верблюдов (туйекеш, деведжи ) подчинялись главе, старшине каравана (по-тюркски: карванбаши ; по-персидски: карвансалар ). Каравановожатые выбирались из числа людей известных своей честностью и влиятельных; они представляли купцам ручательство в добросовестности погонщиков. Карванбаши, обычно следующий впереди каравана с первым верблюдом, отвечал за правильность пути, выбор места и времени привала и ночлега, за распорядок кормления и водопоя животных при остановках каравана; споры между погонщиками верблюдов также решались карванбашием.

Наряду с овцеводством, коневодством и верблюдоводством казахи занимались также разведением крупного рогатого скота и коз. Но разведение этих животных имело наименьшее значение в хозяйстве.

Скот был частно-семейной собственностью. Зато право общинного пользования пастбищами (отлаг ) принадлежало всем свободным членам кочевого общества. Однако общинное пользование территорией выпасов не нарушало обычаев потомственного владения пастбищами родов и племен, составлявших население улуса, и каждый улусный султан «со своим народов пребывал - по словам источника XVI в. - в какой-либо местности, старинном йурте», располагаясь и занимая места на территории ханства «согласно Ясе Чингиз-хана». Перекочевывали только владельцы стад, а бедняки, у которых почти нет скота, отказывались от перекочевок и оставались круглый год обычно на берегах рек. Правила перекочевок, выработанные многовековым опытом, основывались на учете травяного покрова в том или ином районе в соответствии с сезонами года. Вся территория выпасов делилась на четыре типа сезонных пастбищ: зимние (кыстау ), весенние (коктеу ), летние (джайлау ) и осенние (кузеу ). Так что жители Кипчакской степи не были скитальцами, в течение круглого года пассивно следовавшие за своими табунами и стадами с одного поля на другое в поисках свежей травы и воды, как их представляли себе иные мужи науки. Тогдашние жители Казахских степей, в сущности, вели полукочевой образ жизни: они были скотоводами, которые, соблюдая выработанную веками скотоводческую культуру, перекочевывали с известной летовки на знакомую зимовку.

Места для зимовок чаще всего выбирались возле рек. Это объясняется преимущественно тем, что на их берегах были густые заросли камыша и кустарника, служившие в суровую зимнюю пору кормом для скота и хорошо защищавшие его от снежных метелей и пурги, к тому же они давали кочевникам топливо. Чем богаче пастбищами было побережье реки, тем большее число кочевников располагалось на нем и тем дольше они оставались на берегах реки. По сведениям Ибн Рузбихана, некоторые реки пользовались особенною привязанностью кочевников. Такой рекой у казахов была Сыр-Дарья, особенно богатая зимними пастбищами долины и степи ее среднего и нижнего течения. «Местом их (т. е. казахов) зимовья является побережье реки Сейхун, которую называют рекой Сыр, - пишет он. - Как мы объяснили выше, все окрестности Сейхуна покрыты зарослями най [тростника], который по-тюркски называется камыш, богаты кормами для скота и топливом… Когда казахи прибывают в места зимовья, то располагаются на протяжении реки Сейхун, и, может быть, длина берегов Сейхуна, на которых они оседают, превышает триста фарсахов». Зимовки казахов в XVI в. располагались также в Кара-Кумах, на берегах оз. Балхаш, реки Урал и т. д.

Зимой кочевники размещались как можно более просторно, чтобы около каждой зимовки была достаточно обширная кормовая площадь для выпаса скота. Поэтому общение между улусами было сопряжено со многими трудностями. «Между стоянками и зимними их стойбищами иногда бывают далекие расстояния, - говорится в источнике. - Вследствие снегопада, леда и сильной стужи они совершенно не имеют никаких сведений и известий о положении друг друга». Зимние стойбища кочевников Кипчака бывали всякого рода. Но обычно - это поставленные на небольшие углубления-ямы и занесенные снежными сугробами юрты и кибитки, в которых беспрерывно разводится огонь. Для скота заранее строились загоны (в источниках употребляется термин агыл ; в современном казахском языке - кора ), чаще всего из камыша, кый, бараньего помета.

В декабре кочевники занимались согумом - забой скота, делаемый раз в год для снабжения себя продовольствием на зиму. Надобно здесь особо отметить, что при этом разделка скота у тюрков (кстати, и по сей день) идет строго по суставам, кости не рубят. Каждую половину туши - левую и правую - обычно членят на шесть частей. Нарицательное название части - жилик , а отдельную часть каждой половины туши казахи именуют так: 1) кари жилик , 2) кун жилик , 3) жауырын , 4) асыкты жилик , 5) ортан эюилик , 6) жамбас.

Величина согума зависела от состояния, и человек хорошего достатка забивал на зиму десять лошадей и более, не считая баранов. Дни согума были днями зимних игр и развлечений, пиров и взаимных угощений. Но, все кончается. Наступали самые трудные для хозяйства и самые тревожные для кочевников месяцы - январь и февраль: скотина спала с тела, ослабела и требует большего присмотра, а морозы усилились и достигли апогея, начался сезон бурана - степной метелицы. Зима с ее хмурым лицом и крутым нравом была не только трудным для хозяйства кочевников временем года, но и в военном отношении самым опасным: насколько можно судить по сведениям источников, походы против кочевников обычно предпринимались именно зимой, когда улусы размещались, по выражению Ибн Рузби-хана, «вразброс» и расстояние между зимними стойбищами составляло, «должно быть, дней пятнадцать пути».

С наступлением весны, которую кочевники всегда встречали с восхищением, казахи откочевывали на весенние пастбища. Здесь, в отличие от зимних стойбищ, юрты и кибитки разбивались большею частью на сопках и возвышенностях; здесь весь световой день кочевники проводили вне жилых помещений, под открытым небом; здесь отощавший за зиму скот набирал вес, приносили приплод овцы, кобылицы и верблюдицы. Производилась весенняя стрижка овец, верблюдов, двух- и трехлетних холостых кобылиц.

В летние дни, «когда наступает зной таммуза (июльская жара) и время множества пожаров и сгорания, - пишет Ибн Рузбихан, - казахский народ занимает места по окраинам, по сторонам и рубежам степи». На летовках жили более сплоченно, чем зимой, и жизнь на джайлау была самым привольным временем. Тут справлялись свадьбы, проводились игры, конные скачки на приз (байги ), устраивалось состязание борцов, певцов, музыкантов и сказителей.

С наступлением осени скотоводы уходили на осенние пастбища, которые в большинстве случаев совпадали с весенними. Здесь производилась осенняя стрижка овец; тут, писал А. Левшин, бывают празднества; тут же по большей части производятся и баранты, коим способствуют темнота ночей и то обстоятельство, что лошади тогда в теле и способны выдерживать быстрые и большие перегоны. С осенних пастбищ кочевники обычно совершали и отдаленнейшие набеги на соседей. Осенью же проходили народные собрания с участием всех взрослых мужчин казахского общества, на которых решались важные для страны дела.

Расстояния между зимовками и местами сезонной кочевки исчислялись сотнями километров и составляли путь длиною в несколько месяцев. Столь большая длина пути определяла и некоторые особенности быта жителей Дешт-и Кипчака, заключавшиеся, в частности, в том, что тогда кочевали не отдельными аулами (как в XVIII–XIX вв., навьючив все имущество и войлочный дом на верблюдов и делая привалы через каждые 25–30 км), но целыми улусами, т. е. одновременно по степи медленно двигались десятки и сотни тысяч людей и животных. Поскольку и народу было много и животных огромное количество, приходилось двигаться широким фронтом, чтобы идущие впереди не уничтожили всю траву и кустарники, необходимые для тех, которые шли сзади. Промежуток между фалангами «движущегося народа» составлял, по свидетельству И. Барбаро, до 120 миль (190 км и даже больше).

Другая особенность быта кочевого населения Дешт-и Кипчака заключалась в том, что их перекочевка это было передвижение на колесах целыми домами. У нас нет недостатка в примерах, описывающих это необыкновенное зрелище. «Итак, - пишет Вильгельм де Рубрук, описывая свое путешествие через „Комапию“ в Монголию в 1253–1255 гг., - утром мы встретили повозки Скатан (одного из родственников Бату), нагруженные домами, и мне казалось, что навстречу мне двигается большой город. Я также изумился количеству стад быков и лошадей и отар овец» [Вильгельм де Рубрук, с. 104]. Отъехав от «Переволки» и двигаясь по степи дальше на юг, в Среднюю Азию, писал английский путешественник XVI в. А. Дженкинсон, мы увидели большое скопление ногайцев, пасших свои стада; «тут было примерно свыше 1000 верблюдов, впряженных в повозки с жилищами на них в виде палаток странного вида, казавшихся издали городом» [Дженкинсон, с. 171].

А вот что писал о способе передвижения казахов в XVI в. Ибн Рузбихан. Так как на пути следования казахов к зимовкам иногда не бывает достаточно воды для их огромных стад, они по необходимости пускаются в путь тогда, когда дороги покрываются снегом; их жилища построены в форме арб и поставлены на колеса, а верблюды и лошади перевозят их от стоянки к стоянке, вытягиваясь наподобие каравана; «если они идут непрерывно один за другим, то растягиваются на расстояние ста монгольских фарсахов, а промежуток между ними будет не более шага»; их арбы вполне пригодны для передвижения по степям и даже для того, чтобы пройти по снежному насту, без которого казахам угрожала бы опасность погибнуть от жажды и безводья.

Раз уж речь зашла о повозках, то приведу здесь некоторые сведения из источников об этом виде транспорта и жилищах кочевников Дешт-и Кипчака.

В книге знаменитого арабского путешественника XIV в. Ибн Баттуты, озаглавленной им «Подарок наблюдателям по части диковин стран и чудес путешествий», есть целый рассказ о повозках кочевников Дешт-и Кипчака. Учитывая важность сообщаемых им сведений, привожу отрывок почти целиком.

«Местность эта, в которой мы остановились, принадлежит к степи, известной под именем Дешт-Кипчака. Дешт - (пишется это слово через ш и т ) - на тюркском языке значит „степь“. Степь эта зеленая, цветущая, но нет на ней ни дерева, ни горы, ни холма, ни подъема. Нет на ней и дров, а жгут они (жители ее) только сухой помет, который называют тезек - пишется через з (=кизик, кизяк). Видишь, как даже старейшины их подбирают его и кладут в полы одежды своей. Ездят по этой степи не иначе как на телегах…

О телегах, на которых ездят по этой стране. Телегу называют они араба (=арба ), пишется через а, ра и ба. У каждой из телег 4 больших колеса; есть между ними арбы, которые везут только две лошади, но есть и такие, в которые впрягают больше этого. Возят их также волы и верблюды, смотря по тяжести или легкости арбы. Тот, который управляет арбой, садится верхом на одну из везущих ее лошадей, на которой находится седло. В руке его плеть, которую он приводит в движение для погонки, и большой шест, которым он направляет ее (арбу), когда она сворачивает с пути. На арбу ставится нечто вроде свода, сделанного из прутьев дерева, привязанных один к другому тонкими кожаными ремнями. Это легкая ноша; ее обтягивают войлоком или попоной; в ней бывают окна решетчатые, и тот, кто сидит в ней, видит людей, они же его не видят; он поворачивается в ней как угодно, спит и ест; читает и пишет по время езды. На тех из таких арб, на которых возят тяжести дорожные и съестные припасы, находится подобная же кибитка, о какой мы говорили, но с замком.

…Подошла ставка султана, которую они называют Урду - с у - (=Орда), и мы увидели большой город, движущийся со своими жителями; в нем мечети и базары да дым от кухонь, взвивающийся по воздуху; они варят пищу во время самой езды своей и лошади везут арбы с ними. Когда достигают места привала, то палатки снимают с арб и ставят на землю, так как они легко переносятся. Таким же образом они устраивают мечети и лавки.

О хатунях и порядках их. Каждая хатунь (т. е. царица) их ездит в арбе; в кибитке, в которой она находится, навес из позолоченного серебра либо из разукрашенного дерева. Лошади, которые везут арбу ее, убраны шелковыми позолоченными покровами. Возница арбы, который сидит верхом на одном из коней, молодой парень, называемый улакши. …Позади арбы хатуни следует около 100 других арб. В каждой арбе три или четыре прислужницы, большие и малые, в шелковых одеждах и с шапочками на голове. За этими арбами едут до 300 арб, в которые впряжены верблюды и волы. Они везут казну хатуни, ее имущество, одежды, пожитки и съестные припасы.

…Всякий человек спит и ест только в своей арбе во время езды» [СМИЗО, т. 1, с. 279, 281, 289, 292, 308].

Араба (=арба ) - тюркское слово; по наблюдениям В. В. Бартольда, оно не встречается в литературе до монголов. В других источниках для обозначения повозки, крытой телеги употребляются также слова телеген, гардунэ.

Арбы кочевого населения Дешт-и Кипчака были двух родов: двуколка и телега на четырех больших колесах. Смотря по тяжести или легкости арбы возили лошади, волы и верблюды. Остов и колесо арб были сделаны обычно из березы; арбы изготовлялись в апреле и мае, когда дерево легко гнется. Сама же постройка производилась летом. Прочные и крепкие арбы имели по меньшей мере двоякое назначение: при обороне кочевники образовывали укрепление, окружив свой лагерь поставленными в ряд арбами; такая баррикада, делавшаяся из повозок, называлась араба-тура ; на арбах помещалось само жилище степняков - «шатры», которые в сочинении Шараф ад-Дина Али Йазди названы тюркским словом кутарме. Жилищем степняков в этой безграничной пустыне, сообщал он, описывая поход Тимура в Дешт-и Кипчак в 1391 г., являются «шатры кутарме », которые делают так, что их не разбирают, а ставят и снимают целиком, а во время передвижения и перекочевок едут, ставя их на телеги. Вот еще пример. Зимой 1509 г. предводитель кочевых узбеков Шейбани-хан повел рать против казахов, читаем в «Михман-наме-йи Бухара» Ибн Рузбихана; когда войска хана дошли до окрестности улуса Джаниш-султана, то «стали видны кибитки, которые казахи устанавливают на колесах при передвижении».

Эти «дома на колесах», крытые повозки жителей Дешт-и Кипчака, описывали многие авторы средневековья. «Ах, какие шатры! - восклицает, например, Ибн Рузбихан. - Замки, воздвигнутые высоко, дома, построенные из дерева в воздушном пространстве». Согласно описанию И. Барбаро, остов таких домов-повозок строили следующим образом. Брали деревянный обруч диаметром в полтора шага и на нем устанавливали несколько полуобручей, пересекающихся в центре; промежутки застилали камышовыми циновками, которые покрывали либо войлоком, либо сукнами, в зависимости от достатка. Когда кочевники Кипчака хотят остановиться на привал, пишет далее И. Барбаро, они снимают эти дома с повозки и живут в них.

Спереди и сзади этих «подвижных домов», как их называет Ибн Рузбихан, делали решетчатые оконца; окошечки зашторивались «войлочными занавесками, очень красивыми и искусными». Величина, обстановка «домов-повозок» и их количество отражали знатность и богатство хозяев. «Дома-повозки», принадлежавшие султанам и знати, были искусно и красиво обставлены и могли вместить одновременно человек двадцать и более. Такой большой шатер укрепляли на повозке, в повозку впрягали несколько верблюдов и везли. «Дома-повозки» простых казахов «делали продолговатой формы». Они также были сработаны с подлинным мастерством, но отличались значительно меньшими размерами, их вез один, иногда несколько верблюдов. Эти подвижные, «стоящие на высоком основании дома» были до того превосходны, что «разум поражается и кружится голова от красоты, мастерства и изящества».

По утверждению очевидцев, кочевники Кипчакской степи ездили на своих телегах «с уверенностью, не знающей страха», хотя обитателями шатра на колесах были в основном женщины. Тот, кто заправлял большой арбой, садился верхом на одну из везущих ее лошадей (верблюдов), на которой находилось седло. В руках у него были плеть для погонки и большой шест, которым он управлял арбой, когда необходимо было сворачивать с пути. Арбы обычно сопровождали верховые, которые, в частности, при подъеме, привязав веревки к оглоблям арб, помогали тащить их на гору, а при спуске - тормозили колеса, обеспечивая таким образом безопасность и покой обитателей шатров. Они же обеспечивали переправу через реки. Это было, по словам путешественника А. Контарини, красивое и быстрое предприятие, но, конечно, весьма опасное, заключает он. А вот как выглядит в записи И. Барбаро переправа через Дон орды золотоордынского хана Улуг-Мухаммада, имя которого неоднократно упоминалось выше, при изложении военно-политических событий, имевших место в 20-х гг. XV в.

Улуг-Мухаммад пришел к Дону в июне 1436 г. и переправлялся через реку в течение двух дней со своим многочисленным народом, с телегами, со скотом и со всем имуществом. «Поверить этому удивительно, но еще более удивительно самому видеть это! - восклицает И. Барбаро. - Они переправлялись без всякого шума, с такой уверенностью, будто шли по земле. Способ переправы таков: начальники посылают своих людей вперед и приказывают им сделать плоты из сухого леса, которого очень много вдоль рек. Затем им велят делать связки из камыша, которые прилаживают под плоты и под телеги. Таким образом они и переправляются, причем лошади плывут, таща за собой эти плоты и телеги, а обнаженные люди помогают лошадям» [Барбаро и Контарини, с. 150–151].

Дома-повозки, как основной вид жилища и транспорта, исчезли у кочевников Дешт-и Кипчака в XVII в.: к началу XVII в. относятся последние по времени известные нам сообщения об использовании жителями Кипчака домов-повозок, а в более поздних источниках упоминаются только двухколесные арбы и содержатся лишь описания, хотя нередко и больших по размерам, но разборных юрт и переносных кибиток. Повсеместный переход от кочевания в кибитках на колесах к разборным юртам был крупным изменением быта кочевого населения Дешт-и Кипчака, и можно полагать, что причины этого изменения надо искать в социально-экономических процессах. Экономический упадок в условиях кочевого хозяйства может быть вызван прежде всего уменьшением пастбищ и количества скота. В истории казахов этот период падает как раз на XVII столетие и связан в первую очередь с ожесточенной борьбой их с ойратами из-за обладания пастбищами.

Представляется целесообразным завершить раздел об арбах и домах-повозках кочевников кратким описанием юрты - до сих пор наиболее распространенного вида жилища скотоводов. Это удобное, простое сооружение, которое быстро разбирается, чинится и перевозится на вьючных животных. О ее величине и тяжести можно судить по тому, что разобранная юрта может поместиться на одном верблюде. Деревянный остов юрты состоит из трех частей: кереге - решетки из тальника, звенья которых - канат (числом от 4 до 12) - составляют окружность юрты; ууки - выгнутые прутья-стрелы, составляющие свод юрты; чангарак - деревянный круг для прохода дыма и света. Деревянный остов юрты покрывается сверху войлоками и обвязывается веревками. Зимой, для охранения тепла, юрта обкладывается двойным слоем войлока, снизу присыпается землей или снегом, а кереге одеваются снаружи между ним и кошмою еще чием - тонким степным тростником, обмотанным разною цветною шерстью. Пол юрты обычно покрыт войлоком, шкурами, коврами. В центре войлочного дома кочевника располагается очаг - оазис тепла и уюта в осеннее ненастье и зимнюю стужу.

По свидетельству Ч. Ч. Валиханова (1835–1865), в его время у казахов существовало еще два рода юрты. Одна называлась кос , или жолым-уй (дорожный дом). Кос отличался от стандартной юрты прямыми ууками, отсутствием чангарака и конической формой; кос редко бывал больше двух звеньев решеток. Этот небольшой и легкий, но хорошо защищавший от холода и зноя войлочный шатер использовался табунщиками лошадей, воинами во время дальнего похода и торговцами во время хода каравана. Третий род юрты назывался калмак-уй или торгоут-уй и отличался от традиционной казахской юрты тем, что имел более коническую форму.

Отдельные сообщения источников говорят о том, что казахи занимались и земледелием. Но развитие земледелия в разных районах территории Казахского ханства было крайне неравномерно: в подавляющем большинстве районов земледельческое хозяйство по-прежнему оставалось слаборазвитым или вовсе отсутствовало. Однако в некоторых районах оно имело важное хозяйственное значение, и это в первую очередь относится к тем районам территории казахских владений, где издавна существовали очаги земледельческой культуры, а именно в Семиречье и Южном Казахстане. Но оседлым земледелием в этих районах занимались люди, издавна освоившие земледельческое хозяйство. Что касается собственно казахов, кочевавших на этой территории, то они, по словам русского посла Ф. Скибина, «все живут для пашенных земель по кочевьям, а пахоти-де их скудны, коней и овец много, а коров мало; кормятся мясом и молоком». «А хлебов-де у них стоялых нет, - дополняет В. Кобяков, - и держут у себя, только чем бы было пропитатца год».

Казахи в основном выращивали просо (тары ). О традиционности этой культуры в хозяйстве кочевников Дешт-и Кипчака свидетельствуют следующие сообщения источников. Ал-Омари (XIV в.), отметив, что большая часть подданных золотоордынского хана - «обитатели шатров, живущие в степях», писал: «Посевов у них мало, и меньше всего пшеницы и ячменя, бобов же почти нельзя отыскать. Чаще всего встречаются у них посевы проса; им они питаются». О посевах проса писал и И. Барбаро. При этом он отмечал, что когда дештский кочевник собирается в долгую дорогу, он берет с собой «небольшой мешок из шкуры козленка», наполненный просеянной мукой из проса, размятой в тесто с небольшим количеством меда. Запасы этой еды позволяли как отдельным наездникам, так и сторожевым отрядам удаляться от «своих людей на расстояние добрых десяти, шестнадцати, а то и двадцати дней пути». По словам А. Левшина, побывавшего в казахских степях, зерно проса, по собственным уверениям казахов, «при хорошем урожае дает им от 50 до 60 зерен».

В науке считается установленным, что переход кочевников к земледелию совершается везде под давлением экономической необходимости и что к оседлости переходили прежде всего бедняки, не имевшие возможности кочевать. Для обозначения оседлых, лишившихся своих стад скотоводов в источниках употребляется тюркское слово джатак (букв.: ?лежащий’) или отурак (букв.: ?сидящий’). Характерно при этом, что обедневшие кочевники при первой же возможности обзавестись необходимым количеством скота легко оставляли вынужденное землепашество и охотно принимались за привычное им скотоводство. Возможность кочевать всегда считалась у номадов признаком благополучия, и это сугубо степное представление о богатстве замечательно просто выражено устами кочевника-казаха, сказавшего в беседе с представителем науки: «Мама-аке имеет столько скота, что может и кочевать».

Необъятные просторы Дешт-и Кипчака с разнообразным животным миром давали кочевникам большие возможности для индивидуальной и коллективной охоты. Хорошо знавшие эту страну средневековые авторы отмечают, что дештские кочевники «прекрасно умеют охотиться, употребляя преимущественно луки». Об этом же пишет и Ибн Рузбихан в разделе «Описание отрады страны Туркестан»:

«Все пустынные степи той многоблагословенной страны полны дичи. Сайгаки от изобилия луговых пастбищ в той степи, подобно жирным коровам, не в силах бегать, и охотник в той области, преследуя дичь, никогда не погонял коня старания. От многих надежных людей, которые были вестниками, заслуживающими доверия, пошел слух в тех местах, что в этой области бывает, когда у кого-либо в доме уважаемый гость делается кунаком и хозяин дома по отношению к нему исполняет правила соблюдения гостеприимства и угощения, - что является обычаем жителей Туркестана, - то, если возникла нужда в мясе, хозяин тотчас же, закинув за плечо могучий лук с несколькими стрелами, выходил на охоту, чтобы приготовить ужин для гостя. Он отправлялся в степь и сразу же искусным большим пальцем делал жирного кулана мишенью своей охотничьей стрелы. Из жира и мяса его достойным образом приготовив дозволенную пищу для угощения гостя, он с обильной дичью возвращался домой».

Там же говорится о пасущихся на степных просторах стадах джейранов, на которых охотились кочевники.

Существовало несколько видов охоты: с ловчими птицами, с борзыми собаками, охота загоном и т. п. Из охотничьих птиц использовались ястребы, беркуты, кречеты, соколы и др. Охота с ловчими птицами широко практиковалась в Казахстане вплоть до начала XX в. Описание охоты казахов загоном на сайгаков мы находим у А. Левшина. На местах водопоя сайгаков охотники устраивали полукруглую изгородь из камыша, втыкая камышины так, что часть их была направлена острием внутрь изгороди. Охотники прятались в засаду. Как только сайгаки приходили на водопой, их пугали. Животные бросались в оставленный со стороны водопоя в изгороди проход и, пытаясь перескочить ограду, натыкались на заостренные камышины. Раненых сайгаков добивали ножами.

У кочевников Дешт-и Кипчака охота не составляла, однако, самостоятельного занятия, а была лишь подспорьем скотоводству, хотя в натуральном хозяйстве степняков она имела, видимо, немалое значение. По словам автора XIV в. ал-Омари, у кочевников Кипчака мясо не продается и не покупается.

«Большая часть их еды состоит из мяса, добываемого посредством охоты, из молока, сала и проса. Когда у одного из них начинает хиреть скотина, как-то: лошадь, или корова, или овца, то он закалывает ее и вместе с домочадцами своими съедает часть ее и часть дарит своим соседям, а когда у соседей также попортится овца или корова, или лошадь, то они закалывают ее и дарят ее тем, кто их одарил. По этой причине в домах их никогда не бывает недостатка в мясе. Это обыкновение так установилось между ними, как будто дарение мяса обязательное постановление» [СМИЗО, т. 1, с. 230–231].

Путешествовавший в XVIII в. П. Паллас также отмечает, что у обитателей прикаспийских и приаральских степей недостатка в мясе не бывает, ибо они ходят на охоту, также «убивают поврежденной или охрамелой скот, и потому довольно имеют мяса». Собственный скот без нужды убивать, «включая токмо пиршество, почитается за необыкновенное дело», пишет он.

Значительное место в хозяйстве казахов занимали различные ремесла и домашние промыслы, большинство из которых было связано с обработкой продуктов скотоводства. Казахи издавна умели выделывать кожу и войлок и окрашивать их в разные цвета, искусно владели они техникой тиснения, аппликации и узорного шитья. По свидетельству Ибн Рузбихана, казахи «производили разноцветные войлоки с необыкновенными узорами и нарезные ремни, очень красивые и изящные». То, что домашнее ремесло казахов XVI в. (как, например, выделка кожи) стояло на высокой ступени развития, подтверждают, в частности, данные османского автора XVI в. Сейфи Челеби, которые впервые были привлечены к рассмотрению академиком В. В. Бартольдом. Однако в печатном тексте его «Очерка истории Семиречья» допущены неточности и имеются некоторые пропуски в переводе источника, которые объясняются тем, что он не имел возможности корректировать наборный текст своего «Очерка». Поскольку большинство авторов современных историко-этнографических исследований о казахах ссылаются на это место из сочинения В. В. Бартольда: столь важны сообщаемые в нем сведения, - представляется необходимым привести перевод, выполненный по микрофильму оригинала, хранящегося в Лейденской университетской библиотеке.

«У них (казахов. - Т. С. ) много баранов, лошадей и верблюдов, их жилища помещаются на арбах. Их кафтаны сделаны из овечьей кожи, они окрашиваются в разные цвета и становятся похожими на атлас. Их привозят в Бухару, где продают по той же цене, что и кафтаны из атласа, настолько они изящны и красивы. У них есть также удивительные накидки, сделанные из той же овечьей кожи. Они совершенно непромокаемы и не боятся сырости; это происходит от свойства некоторых растущих там трав, которые служат для обработки кожи» [Сейфи, л. 23аб].

Описание технологии изготовления мягких кожаных накидок, столь удивлявших османского автора XVI в. своими свойствами, мы находим у П. Палласа (ч. 1, с. 569–571), летом 1769 г. побывавшего у казахов, кочевавших тогда по Яику, и в сочинении А. Левшина, российского чиновника пограничной комиссии и великого энтузиаста науки, справедливо названного за свои основательные исследования о кочевниках Приаралья «Геродотом казахского народа». Вот что писал, в частности, А. Левшин:

«Кожи бараньи и козьи, употребляемые для одежды, называемой даха или джаха , приготовляются так: остригши шерсть, спрыскивают их теплою водою, свертывают в трубку и кладут в теплое место, где держат до тех пор, пока волосяные корни отпреют и станут вылезать. Тут скоблят шерсть ножами, просушивают кожу на воздухе и потом кладут в кислое молоко дня на три или четыре. Вынув из молока, сушат в тени, мнут руками, коптят в дыму, опять мнут руками, пока дадут надлежащую мягкость, и наконец красят в темно-желтый цвет краскою, составляемою из кореньев ревеня или из каменного чая, с квасцами и бараньим салом. Состав сей густ, как кашица, и кожи, с обеих сторон намазываемые оным в течение двух или трех дней, после каждого раза просушиваются и мнутся, от чего получают свойство не пропускать сквозь себя влаги и мыться как полотно, не теряя цвета» [Левшин, ч. 3, с. 210–211].

Все эти трудоемкие и физически тяжелые работы: катание войлока, обработка шкур, выделка кож, шитье кожаных изделий и т. п. - в кочевом обществе от начала до конца выполнялись женщинами. Вместе с тем женщины участвовали в выпасе овец и коз, ставили и разбирали юрты, занимались дойкой скота, переработкой животноводческой продукции, приготовлением пищи и другими домашними делами; на женщинах также лежала и забота о малолетних детях. Словом, у кочевников доля участия женщин в хозяйственной деятельности значительно превышала трудовой вклад мужчин. Такое соотношение мужского и женского труда в быту объясняется тем, что у кочевников, как правило, физический труд, связанный с обработкой продуктов скотоводства и ведением домашнего хозяйства, считался недостойным свободного мужчины и потому полностью возлагался на женщин, а по возможности и на рабов. Однако сказанное не означает, конечно, что в быту мужчины вовсе ничего не делали. Свободные мужчины кочевого общества изготовляли предметы вооружения, сбрую, седла, арбы, строили дома, шили сапоги и для самих себя, и для женщин, «имели отчасти попечение о стадах», упражнялись в стрельбе, охотились на зверя и птицу. Наиглавнейшая обязанность мужчин состояла в охране семьи и имущества, в ведении войны.

Из книги История Китая автора Меликсетов А. В.

2. Нашествие кочевников на Китай В III-IV вв. в Восточной Азии к северу от Китая шел процесс великого переселения народов, достигшего в Европе границ Римской империи. Он начался с перемещения южных гуннов (нань сюнну), сяньбийцев, ди, цянов, цзе и других племен, которые с

Из книги Чингисхан. Властелин мира автора Лэмб Гарольд

Последний двор кочевников Лишь два европейца оставили нам описание монголов до того, как резиденция ханов была перенесена в Китай. Один из них – монах Карпини, а другой – солидный Гильом де Рубрук, который мужественно скакал к татарам, почти уверенный, что его замучают до

Из книги Варварские нашествия на Западную Европу. Вторая волна автора Мюссе Люсьен

Арьергард диких кочевников: печенеги и куманы Печенеги (для греков - пацинаки) появились на горизонте христианского мира около 880 г., в степи между реками Урал и Волга; вероятно, пришли они из лесостепных областей Севера; во всяком случае, они были тюрками. Под напором

Из книги Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть автора Султанов Турсун Икрамович

Глава 8 Исламизация кочевников Дешт-и Кипчака и Моголистана Этот раздел основывается на достаточно традиционных восточных текстах, которые, однако, интерпретированы нами в контексте новых источниковедческих исследований. Предпринятые в последнее время попытки (Юдин, De

Из книги Повседневная жизнь людей Библии автора Шураки Андре

Из книги Индоевропейцы Евразии и славяне автора Гудзь-Марков Алексей Викторович

Новые потоки кочевников с Нижней Волги на юг России. Индоевропейские вторжения в центр Европы В предыдущем повествовании говорилось о том, что в V тыс. до н. э. на равнины левобережного Поднепровья подошли воинственные всадники, носители культуры среднего стога,

Из книги Изменения климата и миграции кочевников автора Гумилев Лев Николаевич

Миграции кочевников Вопреки распространенному мнению кочевники куда менее склонны к переселениям, чем земледельцы. В самом деле, земледелец при хорошем урожае получает запас провианта на несколько лет и в весьма портативной форме,Для кочевников все обстоит гораздо

Из книги История России. Факторный анализ. Том 1. С древнейших времен до Великой Смуты автора

1.9. Взаимодействие земледельцев и кочевников В литературе нет общепринятого термина для обозначения сословных обществ, которые создают кочевники при завоевании земледельческих областей; их называют политарными, данническими, феодальными и т. д. Мы будем пользоваться

Из книги Скифы: расцвет и падение великого царства автора Гуляев Валерий Иванович

Из книги От Гипербореи к Руси. Нетрадиционная история славян автора Марков Герман

Нашествие кочевников Продвижение индоевропейской культуры на запад Европы происходило следовавшими одна за другой волнами кочевников, представители которых широко использовали лошадь для верховой езды и привнесли в культуры Евразии знаменитый впоследствии шнуровой

Из книги Государства и народы Евразийских степей: от древности к Новому времени автора Кляшторный Сергей Григорьевич

Исламизация кочевников Дешт-и Кипчака Этот раздел работы основывается на достаточно традиционных восточных текстах, которые, однако, интерпретированы нами в контексте новых источниковедческих исследований. Предпринятые в последнее время попытки (Юдин, De Weese)

Из книги Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока автора Нефедов Сергей Александрович

1.7. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЗЕМЛЕДЕЛЬЦЕВ И КОЧЕВНИКОВ В литературе нет общепринятого термина для обозначения сословных обществ, которые создают кочевники при завоевании земледельческих областей; их называют политарными, данническими, феодальными и т. д. Мы будем пользоваться

Из книги Форд и Сталин: О том, как жить по-человечески автора СССР Внутренний Предиктор

Из книги Что было до Рюрика автора Плешанов-Остоя А. В.

Ремесла у кочевников? Еще одной из загадок Русского каганата является наличие в крепостях ремесленных мастерских. Представить их себе у кочевников довольно сложно. Однако археология говорит обратное. Ремесленники, жившие в посадах крепостей, производили оружие,

Наши представления о кочевой жизни во времена античности во многом определяются летописцами прошлого, для которых степные кочевники были, прежде всего, врагами. Поэтому неудивительно то противопоставление, которое возникло между кочевым скотоводством и оседлым земледелием. Однако, как и все противоположности, они оказались связаны друг с другом, хотя бы торговыми и культурными связями. Другое распространенное заблуждение - считать кочевое скотоводство более примитивным занятием, нежели земледелие. В действительности, скотоводство - более поздний феномен человеческой культуры, который не менее чем земледелие требует умения примеряться к климатическим условиям.

Оседлым народам требовалась политическая и климатическая стабильность. Война и природные бедствия губили посевы. Например, Рим, так же как и перед тем Греция, покоился на спинах земледельцев и лишь затем на кошельках торговцев. Греция и Рим были классическими государствами, построенными на понятии стабильность. Степные культуры не оставили нам каменных построек, книг и законов. Поэтому мы не имеем полного представления о том, как шло развитие их культуры. Степь была совершенно иным миром, чуждым оседлым народам. Вильгельм Руйсбрукский писал в середине XII века о том, что степняки «придают мало внимания вещам своего мира. Они живут на земле, словно их нет здесь. Они не возделывают почву, не строят домов, они только проходящие мимо странники, чувство, наполняющее их изнутри, заставляет их совершать долгие путешествия».

Чтобы понять кочевников и их образ жизни, необходимо определиться с тем, кто же такие эти кочевники. Известно несколько разновидностей кочевничества, мы же под кочевниками будем понимать людей, которые следуют за своими стадами в поисках воды и корма. По определению кочевник - скотовод, круглый год живущий со своими стадами, совершающий периодические переходы в зависимости от условий климата и наличия корма для скота. По этой причине кочевники не могут создать постоянного государства. Кочевники живут племенами или кланами, их вожди получают свой статус за личные достоинства. Кочевники обычно держатся небольшими группами по нескольку семей. Связь между группами семей достаточно слабая, причем отдельные семьи могут без проблем переходить из одной группы к другой. Вся жизнь кочевников крутится вокруг ухода за животными: овцами, конями, козами, верблюдами, яками или крупным рогатым скотом. У кочевников нет фиксированных зимних и летних лагерей, они скитаются без определенного маршрута.

Скифы и сарматы вели кочевой или полукочевой образ жизни, они жили на огромной территории, не имея определенных границ. Впрочем, они имели представление о своей земле и могли говорить о вторжении. При этом они не знали о собственности на землю. У них не было определенных зимних и летних стоянок, хотя некоторые места были лучше приспособлены для зимовок, а другие для летнего пребывания. Отсутствие у скифов представления о личной земельной собственности хорошо иллюстрирует рассказ Геродота о неудачной попытке Дария покорить скифов. После долгой и безуспешной погони Дарий понял, что скифов невозможно покорить как народ, занимающий какую-либо территорию. На вопрос Дария, почему скифы не принимают бой, царь скифов Иданфирс ответил:

«Мое положение таково, царь! Я и прежде никогда не бежал из страх перед кем-либо и теперь убегаю не от тебя. И сейчас я поступаю так же, как обычно в мирное время. А почему я тотчас же не вступил в сражение с тобой - это я так объятню. У нас ведь нет ни городов ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно.» (Геродот, 4.127).

Так как скифам нечего было оборонять, они знали, что персы рано или поздно уйдут, так и не захватив их степи.

Оседлые народы, жившие рядом со степью, содержали животных, но только в качестве дополнения к земледелию. Но истинные скотоводы живут лишь за счет своих стад, иногда помогая себе охотой. Однако, кочевые народы обычно не живут изолированно. Они обменивают продукты животноводства у оседлых народов на зерно, ткань и ремесленные товары. Кроме того, кочевники покупали оружие, а также предметы роскоши, которые скрашивали им тяжелую кочевую жизнь. Например, скифы были большими любителями вина, которое они покупали у греков из черноморских колоний. Страбон упоминает о такой торговле между греками и скифами, описывая Танаис, греческую колонию на Черном море:

«Это был обычный рынок, составленный частично азиатскими, а частично европейскими кочевниками, а также теми, кто приплыл из-за Боспора. Кочевники приносили рабов, кожи и другие вещи, которые могут добывать кочевники. А приплывшие продавали одежду, вино и другие плоды цивилизации» (Страбон, 9.2.3).

Важность такой торговли не следует недооценивать, поскольку для современников невозможность вести подобную торговлю была весьма болезненной. Гунны, разграбив Европу, в итоге заключили мир с Римом, главным образом для того, чтобы можно было вести торговлю.